Нери ничего не ответил. Он взял шляпу и выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.

Никто не произносил ни слова, и, за исключением икоты Томмасо, было тихо до жути, хотя здесь напряженно работали несколько человек.

– Значит, придется начинать все сначала, – чуть позже сказал Нери Томмасо в машине. – Нужно еще раз все тщательно обдумать.

Они были на пути в Монтефиеру.

– Может, это все-таки какой-то ненормальный, – осторожно ответил Томмасо, чувствуя, как нервничает начальник.

– Нет. Не могу себе представить.

Нери гнал машину в Монтефиеру, резко входя в повороты, а на развилке на Кастельнуово чуть не вылетел на обочину, когда навстречу им выехал трактор. Стиль езды очень ярко выражал то, что творилось сейчас у него в душе.

У Терезы, когда она открыла им дверь, было заплаканное лицо.

– Конечно, вы можете осмотреть кухню траттории, – сказала она и взяла ключи с полочки в коридоре.

Когда зажглась неоновая лампа, Нери сразу увидел, что в подставке нет одного ножа.

– Этого не может быть, – воскликнул он, тяжело дыша, – этого просто не может быть! Вы можете сказать, где еще один нож? – спросил он Терезу.

Тереза ничего не ответила, только с ужасом посмотрела на Нери и покачала головой.

У Томмасо снова началась икота.

На обратном пути в Монтеварки Нери крайне раздраженно сказал:

– Ты должен обследоваться у врача по поводу икоты. Это просто невозможно выносить!

Томмасо, продолжая икать, преданно кивнул.

– Кроме того, у него нет мотива, чтобы убить свою дочь. А о ревности можно даже не говорить, – добавил Томмасо.

– Точно, – пробурчал Нери. – Значит, в окружении этой семьи нет никого, кто имел бы причину убивать обеих женщин. Но кто, скажи, имеет доступ в тратторию, чтобы дважды воспользоваться ножами оттуда? Это все – disastro, Томмасо, una catastrofe !

– Мотив существует. Он определенно есть. Только мы его пока что не знаем.

Нери вздохнул. Умничанье Томмасо в такой день, каким выдался этот, было просто невыносимым.

В квартире на улице Виа Пеллегрини никого не было. Нери так настойчиво звонил в дверь, что одна из соседок открыла окно и поинтересовалась, в чем дело.

Нери представился и спросил, где синьор Грациани.

– Он в Гроссето, – объяснила соседка. – Уже три дня. У его матери день рождения, пятидесятилетие, и там празднуют целую неделю. Но вообще-то он собирался сегодня вернуться.

Нери поблагодарил и сел в машину.

– Неудача. – Он хлопнул ладонью по рулю. – Если его семья в Гроссето подтвердит то, что говорит соседка, у него пуленепробиваемое алиби. С ума сойти!

– Но у него все равно нет мотива! – не понимал, из-за чего такое волнение, Томмасо.

– Надо же за что-то ухватиться! У тебя есть идея получше?

Томмасо покачал головой. В конце концов Нери решил создать специальную комиссию и выступить на пресс-конференции. Ему нужна была помощь населения. Ничто не проходит незамеченным, и Нери был убежден, что все равно кто-нибудь что-нибудь да видел.

Ему предстояла дальняя дорога. Надо было найти автобус, который ехал бы к вокзалу Санта Мария Новелла, затем добираться поездом до Монтеварки, а там снова искать автобус до остановки поближе к Монтефиере. А оттуда было еще добрых четверть часа пешком до дома. Он прикинул, что дорога займет полдня, если не дольше, и уже хотел отправляться в путь, как вдруг рядом с ним резко затормозила машина.