— Это… — слова застряли в горле от удивления, однако глаз Елизавета не поднимала, хотя и знала, что молодой человек продолжает смотреть на нее, — это вы обо мне написали?

— О вас, — прошептал он, — только о вас.

— Но, разве я похожа на… на розу? Я такая же колючая, как роза? Или такая же худая, как тонок ее стебель?

— О чем вы говорите, госпожа? — во взгляде молодого человека отразилось искреннее недоумение, — совсем нет! Вы прекрасна, как роза, сорванная секунду назад и еще не успевшая померкнуть! Вы похожи на ангела, спустившегося с небес и еще не опороченного нашей низкой, никчемной человеческой жизнью!..

— Прекратите! Прекратите немедленно! — прошептала Елизавета, — я вся горю! Как вам вообще не стыдно говорить такие вещи незнакомой девушке?

Молодой человек растерялся окончательно. Он нахмурил брови и зашептал:

— Что же я такого сказал? Я признался в том, что только что сердце мое пронзила невидимая стрела купидона. Увидев вас, госпожа, я уже не смог отвести взгляда.

— Я заметила, — фыркнула Елизавета, к которой постепенно возвращалось самообладание, — так на меня смотреть! Даже Пахом Пахомович на меня так не смотрит! А тут, видите ли, вообще посторонний во всех отношениях человек! Подумать только!

— Пахом Пахомович это тот, который спит? Признаться честно, госпожа, у меня создалось такое впечатление, что вы нужны ему только как украшение. Он вам нравится?

— Какой вы, однако, наглец! — тихо возмутилась Елизавета, — да, он не нравится мне. Я пошла с ним только ради спектакля. И, хотя это не ваше дело, я бы с удовольствием пошла бы сюда и с кем-нибудь другим!

— Даже со мной?

"Наглец! Каков наглец! Говорит, что влюбился в меня с первого взгляда! Но разве можно верить незнакомым мужчинам? Однако же, он ходит в театр, а, значит, человек образованный и культурный! Наверняка вращается в высшем обществе… Да о чем я думаю? Разве можно влюбиться с первого раза? Я же даже имени его не знаю! Тогда можно спросить. Все одно не умру от вопроса, я так думаю" — подумала Елизавета Анастасьевна восхищенно.

— А хотя бы и с вами, — ответила она и посмотрела на молодого человека в упор. Он не отвел взгляда, и даже в темноте она увидела, что глаза у него ярко голубые, — но мы ведь даже не знакомы. Вы не находите, что это более чем странно — признаваться в любви совершенно незнакомой девушке?

— Странно то, что мне кажется, будто я знаком с вами уже тысячу лет, — ответил он.

"Мне тоже так кажется" — едва не брякнула она, но вместо этого снова отвернулась.

— Меня зовут Николай, — сказал он, — позвольте же узнать ваше имя?

— Елизавета, — дуновение ветерка было бы более слышным, чем произнесенное Елизаветой имя.

— Вот видите, теперь мы с вами знакомы, а, значит, имеем полное право любить друг друга!

— С чего вы взяли, что имеете право на мою любовь? — изумилась Елизавета, — может, вы мне даже не нравитесь? Может, я думаю, что у вас уродливый, длинный нос, косые глаза, а лоб… лоб вообще как у обезьяны, вот!

— Если бы я показался вам столь мерзким, стали бы вы со мной разговаривать?

— Я со всеми разговариваю. Я вежливая. А вот вы невежа! Пристаете к молодым девушкам в театрах, несете всякую чушь… Может, мне не нравятся розы! А вы тут, в своих каракулях пишете…

— Извините меня, если обидел вас чем-то в своей записке, — произнес Николай, — но я же от чистого сердца.