А в воде происходило странное.

В воде бултыхался мокрый и растерянный старец. Греб руками к берегу, потом останавливался и снова возвращался обратно. На то были причины: вокруг плавающего Тупина словно выросло живое кольцо тумана. Только это был не простой туман. Он состоял из тел умерших людей, призраков. То тут, то там на мгновение выплывали размытые и не сфокусированные лица. Многих из них Феофан Анастасьевич смутно помнил. Кажется, он видел их там, в парке… Но лиц было много больше.

Кольцо призраков молча обступило Тупина со всех сторон, не давая ему выбраться. Антоний дергался то в одну сторону, то в другую, но за ним плыл белый, неровный туман прозрачных тел.

И в одно неуловимое мгновение кольцо сомкнулось.

В воздух вырвался один единственный короткий крик, отчаянный, ломающийся, а затем все стихло.

Облако тумана растаяло, и оказалось, что в воде уже никого нет. Даже кругов. Как и не было здесь неожиданно ожившего северного колдуна.

— Вы забрали его с собой? — Феофан Анастасьевич повернулся к лицу Анастасии.

Она едва заметно кивнула и улыбнулась:

— У нас с ним свои счеты. Миру живых незачем обращаться к миру мертвых. А мы должны охранять границу и наказывать тех, кто решит пересечь ее не в свой час.

— Ты все правильно говоришь, — сказал Бочарин дрожащими губами, — черт возьми, неужели только после смерти мы становимся такими…

— И при жизни тоже, — сказала Анастасия, — только никто этого не замечает.

Феофан Анастасьевич вздрогнул, вспомнив что-то, и воскликнул:

— Там, сестра моя… ей надо помочь, во чтобы то ни стало… скорее…помочь!

— Не беспокойтесь, — ответила Анастасия, легонько прикасаясь воздушным пальцам к его посиневшим от холода губам, — ваша сестра прекрасная девушка. Оно чем-то похожа на мою дочь. Неужели вы думаете, что мы дадим ей так просто умереть? Тем более сейчас, когда злые чары Тупина, наконец, отступили. Успокойтесь. Все будет хорошо.

Белый туман окутал тело Феофана Анастасьевича Бочарина и медленно понес его в сторону берега, к минимизу.

Бочарин уже не видел, как упал в испуге Ефим, ударился лбом о землю и запричитал какую-то молитву. Как отступили Хренорылов и Пескунов, а кучер заскочил на подмостки, чтобы удержать взбеленившихся лошадей.

Феофан Анастасьевич почувствовал только, что ему стало тепло и уютно, и хочется закрыть глаза и уснуть.

Ведь у него за спиной был такой тяжелый день…

17

— Феофан Анастасьевич, господин, что же вы так опаздываете-то? — в комнату ворвался Ефим, остановился на пороге, размышляя, стоит кланяться или нет, и все же сорвал с головы шапку и отвесил несильный поклон.

Рука его, до сих пор не зажившая, покоилась на цветастом платке, перемотанном через плечо, на уровне груди. Одетый во все чисто-парадное, Ефим производил странное впечатление отнюдь не крепостного, а зажиточного боярина с рынка.

Бочарин, крутившийся около зеркала, застегнул последнюю пуговку на камзоле и повернулся к слуге:

— Скажи, что через две минуты буду. Проклятые манжеты, вечно они куда-нибудь затеряются!

Ефим выскочил.

Феофан Анастасьевич небрежно натянул белые манжеты, застегнул запонки и вышел следом.

Зал и гостиная, особенно пострадавшие от пожара, даже после месячного ремонта, выглядели не ахти как.

На стенах все еще сохранились черные пятна, слабо пахло дымом, запах которого не могли перебить даже цветы и Елизаветины острые духи.

После того, как Николай выкинул Елизавету на улицу, неожиданно загорелись занавески, перекрывая путь к отступлению.