Я добрался до машины и поехал по автостраде в Гейдельберг, а потом вдоль Неккара до Эбербаха. Я не знал, что В37 вся ремонтируется, что ее хотят сделать шире, прямее и быстрее и что у Хиршхорна она даже пройдет сквозь гору. Может, она в один прекрасный день получит статус автострады? Может, в один прекрасный день вместо почтенных виадуков, по которым великий герцог провел над оденвальдскими ущельями железную дорогу, эти леса, горы и долины прорежет магнитная трасса? И клуб «Медитерране» в один прекрасный день приберет к рукам этот зачарованный уголок — комплекс старинных зданий, состоящий из гостиницы, охотничьего домика и давно закрытой фабрики? Таких зеленых деревьев и такого красного песчаника, как здесь, вдоль дороги из Кайльбаха в Отторфсцелль, нет больше нигде, а местное пиво на тенистой террасе — просто божественный нектар. Кто сказал, что после обеда обязательно нужно пить кофе со сладкими пирогами? Я пил пиво, ел венский шницель и салат, политый свежеприготовленным соусом, а не соусом из бутылки, и щурился на солнце, которое пробивалось сквозь густую завесу листвы.

В Аморбахе я наткнулся у Марктплаца на клинику доктора Хопфена, а один из его пациентов объяснил мне, как проехать к его дому.

— У вокзала направо, через железнодорожные пути и — вверх, к отелю «Франкепберг». Вы увидите указатель «Заммерберг» — вот туда и езжайте. Последний дом слева, напротив въезда в отель.

Вскарабкавшись на гору по узкой крутой улочке и развернувшись напротив отеля, я увидел, как перед домом Хопфена какая-то девочка открыла ворота, выпустила «ровер», вновь закрыла их и тоже села в машину. На заднем сиденье барахтались еще двое детей. За рулем была женщина. Мотор несколько раз глохнул. Я тем временем осмотрелся. Фруктовые деревья на склоне, склад строительных материалов в долине, а за железнодорожными путями — аморбахская церковь с двумя башенками-луковицами. Потом я поехал за ними вниз, в город. Перед монастырем, где яблоку было негде упасть от машин туристов, к счастью, нашлось два местечка — для «ровера» и моего «кадета».

Я пошел пешком за женщиной и детьми в сторону Марктплац. В тот момент у меня еще были сомнения. Но когда они вошли в клинику, а через какое-то время вышли из нее и я увидел ее в фас, мои сомнения рассеялись: это была Лео. Пергидрольная блондинка в розовых солнцезащитных очках, мужской клетчатой рубахе и джинсах. Все, что можно было сделать для перевоплощения в о-пэр из Америки, она сделала. Я отправился за ними дальше. Они зашли в мясную лавку, потом в сырную. А пока детей стригли в парикмахерской, Лео изучала полки в книжном магазине напротив. Перед тем как сесть в машину и поехать домой, они заглянули в церковь с башенками. Я тоже вошел внутрь, с удовольствием полюбовался светлым, просторным интерьером и порадовался звукам органа, на котором как раз упражнялся органист. Утыканный стрелами святой Себастьян тут же представал объектом заботливого ухода Ирины. Лео с детьми устроилась в последнем ряду. Девочка с любопытством смотрела по сторонам, а мальчишки щелкали пузырями из жевательной резинки. Лео стояла на коленях; опершись локтями на спинку скамьи и положив на ладони подбородок, она застывшим взглядом смотрела в пустоту.

17

В рамках правовой помощи

В половине пятого я был уже в Мангейме. Размышляя по дороге над своим открытием, я так и не понял, как мне ко всему этому относиться. Я решил поговорить с Зальгером, но не по телефону и уж тем более не через автоответчик. Он явно знал больше, чем рассказал мне.

Я поехал прямо на Макс-Иозеф-штрассе. Бригита приняла меня так, как будто мы никогда и не ссорились. Мы обнялись. Она была очень аппетитна — теплая и мягкая, и я отпустил ее только после того, как Ману принялся ревниво теребить нас за рукава.

— Идите погуляйте с Нонни, — предложила она, — и возвращайтесь к половине восьмого.