– Рогелла, голуба! Чего это ты разгуливаешь? Сейчас ты должен бы обливаться потом над докрасна раскаленным компьютером. Статья про Болонью! Ты что, забыл, когда крайний срок?

– Не сумею, Чинг.

– Oi veh!

– Личные проблемы.

– С каких же это пор ты допускаешь, чтобы девица мешала работе?

– А с какой это болячки ты решил, что именно девица?

– Женщина – единственное, из-за чего мужчина может забыть про деньги.

– А ты догадываешься, кто это такая?

– Нет. Я только догадываюсь, что охотно раскроил бы ей череп. Роуг, ты же никогда еще нас не подводу.

– Она того стоит.

– Ни одна девица того не стоит. Теперь, чтоб ее черти драли, придется мне менять график. Любовь? Тьфу! – И Штерн продолжил свой путь к зданию «Медиа», с прежней тщательностью обходя финансовые пропасти.

Тут Уинтер обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. За встречей столпов нью-йоркской журналистики наблюдал привязанный к столбу мул. Над его головой горела надпись: «Таверна Мул и Фургон».

– Деми? – Уинтер подошел поближе. – Деми? – Он продемонстрировал флегматичному животному вытащенное из кармана кольцо. – Деми, вот твое обручальное кольцо. Видишь, государственный цветок Виргинии. Нравится? Хочешь примерить?

Никакой реакции: глаза мула смотрели сквозь синэргиста вдаль, в никуда. Уинтер скорчил ему рожу и совсем уже было двинулся дальние, когда заметил выжженное на боку философического непарнокопытного тавро: круг, перечеркнутый прямым крестом, почти то же самое, что и на каждой из его собственных щек. Пройти мимо было просто невозможно, Уинтер толкнулся в таверну – и кого же он там увидел, если не Торопыгу Тома, обильно навешивавшего лапшу на розовые, миниатюрные ушки стоящей за стойкой блондинки!

Старый знакомый и коллега Роуга, Том перманентно излагал всем встречным и поперечным сюжеты абсолютно потрясающих рассказов, которые – по самым разнообразным причинам – всегда так и оставались ненаписанными. Жил он исключительно на авансы и займы, полученные в счет этих великих замыслов. Ну и, естественно, постоянно бегал от издателей, требующих обещанный материал, и кредиторов, пытающихся вернуть свои деньги. Уинтеру он задолжал пять тысяч.

– Эй, Роуг! Привет, Роуг! Чтобудешьпить? – Томова манера говорить напоминала прицельный, короткими очередями, пулеметный огонь. – Вотяейтут рассказывал – балденныйсюжет – циркулировалпобиблиотеке – мозгиискал – всегдананимайчужиемозги – зарубинаносу – секи – только этот мужик – просрочилзаквартиру – тримесяца – онихотятотобрать…

– А ты, Том, просрочил на три года мои пять кусков, – Уинтер повернулся к молоденькой барменше. – Чистый этиловый со льдом, пожалуйста.

– Тут он заметил на ее шее медальон с изображением солнечного диска. – Деми?

– Марта, – улыбнулась девушка, ставя перед ним стакан.

– Эти понимаешьпятькосых, – сказал Торопыга Том. – Немогуникак – безцентаполныйбанкрот – нозато – потрясноепредложение – получилизБразилии

– продаюсценарий – этотпареньприезжаетвэтотгород – ивсесразуполныйотпад – городуегоног – городпризрак – городуодиноко – хочетудержатьегоусебя – деньгибабыпочет – Сделаюмильены – толькомненадонанять – португальского переводчика…

Неосторожное проявление осторожного интереса к «Призраку, который всегда с тобой» обошлось Уинтеру в еще одну безвозвратную ссуду.

– Бедняга Том, – вздохнул он, покидая «Таверну».