Они помедлили, прислушиваясь и пытаясь понять, куда мог улизнуть Фробишер, и вскоре до их слуха донесся приглушенный грохот. Пробежав по коридору, Эдвард и Клио влетели в большую гостиную.

Сейчас эта комната ничем не напоминала ту роскошную гостиную, в которой Клио, потягивая чай, аплодировала Талии, декламировавшей «Антигону». На каминной полке горел только один канделябр, высокий потолок и углы комнаты тонули во мраке. Скоро глаза Клио привыкли к полумраку, и она увидела Рональда Фробишера. Он стоял у стола, крышка которого была: сорвана с петель и отброшена в сторону. Большое, обитое бархатом кресло, в котором леди Ривертон обычно восседала во время своих приемов, валялось на полу, сиденье было вспорото, и, без сомнения, тем самым острым кинжалом, который Фробишер крепко сжимал в руке.

Он повернулся к вошедшим, выставив нож.

— Не подходите! — закричал он.

Холеный и изнеженный джентльмен исчез, теперь все его тело сотрясали ярость и отчаяние.

Клио впервые подумала, что, может быть, и вправду среди его предков есть елизаветинский пират. Она медленно опустила руку, готовая выхватить кинжал, но Эдвард сжал ее запястье и заслонил собой.

— Мы только хотим найти леди Ривертон, — медленно и мягко сказал Эдвард. — Нам известно, что именно она стоит за всем этим.

Фробишер горько рассмеялся:

— Я и сам бы хотел поговорить с ней, но ее тут нет, она исчезла.

— Ушла? — спросила Клио. — Куда? В театр?

— Она отправила меня смотреть вашу идиотскую пьесу, сказала, что мы встретимся там. А сама забрала все свои драгоценности и несколько дурацких шляпок. Сейчас она уже, наверное, далеко. Ведьма! Говорила, что мы партнеры, обещала мне…

— Обещала вам что? — спросила Клио, выглядывая из-за широкого плеча Эдварда.

На мгновение Фробишер, казалось, потерял дар речи. Потом покачал головой и сказал:

— Лучше расскажу вам все как есть. Она сбежала, и отвечать за все придется мне. Она сказала, что мы возьмем серебро и уедем вместе в Неаполь или Рим. Говорила, что у нас будет куча денег. «Помоги мне, Рональд, — сказала она, — ты — мой единственный друг». А я, дурак, поверил ей.

Фробишер пнул стол, превратив в щепки одну из резных деревянных ножек. Клио едва не сделала то же самое, так она была разочарована. Почему она не подумала о том, что леди Ривертон проще удается сбежать, когда внимание всех будет отвлечено пьесой Талии? Нужно было поставить кого-нибудь наблюдать за ее домом круглые сутки.

— Она сбежала и оставила мне только это, — прорычал Фробишер.

Он держал маленькую серебряную чашу — почти копию той, что находилась у Эдварда, но более изящно украшенную.

— Она забрала все остальное: курильницу, другие чаши… Ведьма! Гореть ей в аду…

Клио в ужасе смотрела, как он поднял чашу над головой, намереваясь швырнуть ее на мраморный пол. Она крикнула что-то, выскочила из-за спины Эдварда и бросилась к Фробишеру, пытаясь спасти драгоценную чашу. Ей удалось вырвать чашу у Фробишера из рук и прижать его к стене. Он поднял руку с зажатым в ней кинжалом и ударил Клио в плечо. Она опустилась на пол, сжимая в онемевшей руке чашу. Боль затопила все тело. Клио посмотрела на свой порванный рукав и увидела на плече кровь. Она уже не слышала, как закричал Эдвард и застучали по мраморному полу шаги обратившегося в бегство Фробишера.

Клио почувствовала прикосновение сильных рук Эдварда, он помог ей сесть.

— Клио, — воскликнул он, и его голос был полон страха.