Прост сердцем Мухоплёв-озорник, шелеховский Пятница! И золотые руки у него. Завтра пойдет в море к Ближним островам Алеутским, где огнедышащие волканы в алом свете возвышаются. Летит над Охотском морской ветер, крыши гремят, темно за окном, а в горнице шевелятся языки свечного пламени.

Обманутые скитальцы

Великолепный барон Мориц Беньовский

В 1770 году на Камчатку везли преступников, с тем чтобы они кормились трудами рук своих. Среди них был двадцатидевятилетний генерал от артиллерии из армии польских конфедератов, венгерец родом, барон Мориц Август (или Аладар) Беньовский, он же де Бенёв.

И тогда и позже он назывался то действительным резидентом пресветлейшей республики Польской, то военным советником, камергером и регементарем римского императора, то действительным камергером принца Сакс-Тешинского, то обристом (?) того же императора римского.

Кроме того, Беньовский выдавал себя за тайного свата великого князя Павла Петровича, возмечтавшего о браке с дочерью императора Иосифа Второго, при котором и состоял «обристом» великолепный де Бенёв.

Он вез с собой пакет из зеленого бархата. Бархат, окрашенный в цвет надежды, заключал в себе мнимое письмо Павла к своей невесте. Когда он уже совсем собрался ехать с этим посланием к будущему тестю Павла, — уверял потом Беньовский, — его схватили и отправили в гиперборейскую страну.

На арестантских повозках вместе с венгерским бароном ехали его товарищи по ссылке Иосиф Батурин, бывший поручик Бутырского полка, просидевший долгое время в крепости, поручик Василий Панов, армейский капитан Ипполит Степанов, бывший сенатский секретарь Иван Сольманов.

Относительно Василия Панова отыскиваются совершенно неожиданные сведения. Откуда он следовал вместе с Беньовским? С. В. Максимов в труде «Сибирь и каторга» считает, что Панов был сослан за сопротивление знаменитому «Наказу» об уложении, написанному, как известно, в 1767 году.

Если это так, то Панов уже находился в сибирской ссылке, и в 1770 году его могли лишь перевести на Камчатку. Имя поручика Василия Панова до этого года упоминается в рукописном сборнике… японских «разговоров» и числительных, составленных «японцами» Петром Черным, Матвеем Поповым, Иваном Афанасьевым и Филиппом Трапезниковым. Все эти «японцы» были заброшены бурей к Камчатке в 1745 году, а затем жили в Якутске, Илимске и Иркутске.

Там в 60-х годах и было составлено несколько пособий для изучения японского языка. Одно из них подписано поручиком Василием Пановым.

Беньовского никто не обижал, в Охотске с ним ласково обошелся начальник края Плениснер. Блистательный венгерский граф вникал в мореходные дела. Если верить ему, он в 1767 году сам собирался плыть в Индию. Для этого он будто бы окончил навигацкое училище в Гамбурге, после чего ходил на кораблях. А потом…

Здесь Мориц Август Беньовский умолкал. Он не рассказывал о том, как ему пришлось отдать свою саблю русским офицерам, взявшим с него честное слово больше никогда не воевать с Россией. Через год барон вновь очутился в плену, и его сравнительно милостиво — в смысле выбора места ссылки — отправили в Казань вместе с конфедератом шведом Адольфом Винбладом.

С берегов Булака Беньовский и Винблад бежали в Калугу и Москву, а оттуда пробрались в Петербург. Скрываясь, они скитались по грязным трактирам и матросским кабакам, пока не встретили иноземного корабельщика, готового принять их на свое судно. Но накануне морского побега они попали в руки полиции.

14 ноября 1769 года императрица приказала отправить казанских беглецов на Камчатку. Вероятно, одновременно с ними в Тобольск был увезен и конфедерат Белькур, бывший офицер французской службы, неплохо знавший Канадский Север.

В Охотске обворожительный барон де Бенёв, начитанный Винблад и предприимчивый Иосиф Батурин постарались вступить в приятельские отношения с мореходами.