Я отпил еще немного воды под унылое бормотание Джонни о том, что в лесбийских отношениях Беатриса оказалась доминирующим партнером, хотя вовсе не красавица и, по его мнению, уговаривает Аманду бросить его.

— У нее имеются кнуты, цепи и всякое такое, — талдычил он, сокрушенно качая головой. — Ее нора напоминает камеру пыток, там есть даже разные дубинки. Разве Аманда может ей возразить?

В задней части фургона послышалась слабая возня, как будто сидевшие там пытались усесться поудобнее.

Тут к борделю подъехал огромный «лендкрузер». Он показался мне знакомым. Было без десяти двенадцать.

— Макс, ты меня слушаешь? Или тебе все равно? — ныл Джонни.

Из автомобиля вышли Крис Хольц, Большой Майк и Фитц, а машина развернулась и проехала мимо нас прочь. Мне показалось, за рулем сидел Слим Робби. Интересно, подумал я, вернется ли он за ними?

— Мне все равно, Джонни, — сказал я, глядя, как Крис и его люди позвонили в домофон и через пару секунд вошли в дом. Джонни их не заметил, это меня очень устраивало. Если бы он догадался, что мы собираемся похитить самого Криса Хольца, он бы сорвался с места быстрее, чем Уайл И. Койот, и не останавливаясь побежал бы к своим Аманде, Делии и даже к Беатрисе с ее дубинками.

— Все-таки я считал тебя своим другом, — проворчал Джонни, но я не обращал на него внимания.

Я почувствовал лихорадочное возбуждение и готов был скакать и прыгать, как молодой Элвис.

Я трижды стукнул в перегородку, затем еще два раза с расстановкой, что означало: «Внимание, они прибыли». В ответ раздалось три удара, подтверждающих: меня поняли.

— Прости, Джонни, но нам пора приниматься за работу. Давай, поехали.

Джонни завел мотор и медленно покатил по улице, пока не оказался в пятнадцати футах от борделя.

— Все, тормози здесь. Поставь машину во второй ряд.

— Теперь-то ты наконец расскажешь о вашей затее, Макс?

— Не скажу.

Я стукнул в перегородку два раза, сообщая, что мы прибыли я место. Задняя дверца распахнулась, и я увидел в зеркальце, как Таггер направился ко входу в клуб. Началось!

Я нажал на секундомер и следил за стрелкой, как в старые времена, охваченный сильнейшим возбуждением. Я напрягся и полностью сконцентрировался. Вопрос шел о жизни и смерти. Выше ставки не бывает. Если промахнешься, ты мертвец, конец жизни, все. Капут. Ты уже в прошлом. Но что может быть лучше этих мгновений с их мощным взрывом адреналина, с радостным предчувствием предстоящего сражения? Голову даю на отсечение, только не оргазмы Аманды.

Тридцать секунд. Сорок. Джонни что-то бубнил, но я не слышал. Его голос звучал бессмысленным фоном. Пятьдесят секунд. Пора! Я быстро простучал в перегородку пять раз подряд, спрятал в карман секундомер и вышел из фургона. Обернувшись, я прошептал в полуспущенное окно:

— Оставайся здесь. Не двигайся.

Не дав Джонни ответить, я быстро направился ко входу в бордель, рядом со мной шагали Джо и Калински. Джо нес на плече сумку с инструментами. Мы шли молча. По дороге мы достали из карманов синих рабочих комбинезонов шлемы с прорезями для глаз и натянули их на голову. Лил проливной дождь, и улица была пустынной.