– На терпение и милосердие, ваше величество. – Гордон взглянул на короля и с облегчением увидел, что углы рта почти сухие.

– Очень хорошо, друг мой, – сказал Яков. – Но Кэмпбел и Макартур должны повиниться в своем проступке – и сейчас, и потом, прилюдно, на поминальной службе. Завтра прибудет посол от Елизаветы. Из-за твоих родственников мне придется заставить его прождать лишний день.

– Ну и что? – Гордон удивленно поднял брови. – Вы только покажете этим, что держите под контролем ситуацию. Вам нет нужды проявлять к Елизавете особое внимание именно сейчас. Пусть она корчится на своем троне после того, что натворила, отправив на плаху Марию Стюарт. – Гордон взял еще один мяч и спросил: – Вы дадите мне возможность отыграться, ваше величество?

Довольный выигрышем, король Яков ухмыльнулся:

– Сыграем завтра после заупокойной службы. А вечером, за ужином, можешь представить мне свою жену.

– Ваше величество, почту за честь, – склонив голову, ответил Гордон. – А сейчас я пойду и притащу сюда этих старых вояк.

Выйдя в коридор, он застал там ожидавших его отца и родственников, уже снявших старые доспехи. Вместе с ними был и граф Хантли.

Прежде чем заговорить, Гордон с тяжелым вздохом достал из кармана носовой платок и демонстративно принялся вытирать пот со лба. Наконец, бросив на них недовольный взгляд, он сказал:

– Мне пришлось выдержать из-за вас очень тяжелый разговор с королем. А теперь пойдем вымаливать прощение.

– Я никогда ни перед кем не унижался, даже перед королями, – заявил герцог Магнус.

– Я тоже, – сказал Макартур.

– И я, – добавил Перси.

Граф Хантли хмыкнул и скрестил руки на груди. В раздражении Гордон потер ладонью подбородок и, вздохнув, покачал головой.

– Моя жена готовится произвести на свет наследника Инверэри, – сказал он, смерив их холодным взглядом. – Вы что, собираетесь лишить его будущего из-за своего никому не нужного гонора?

Все трое почувствовали, что и впрямь слишком далеко зашли. Арест, опала – этим не вернешь королеву Марию с того света, а карьера Гордона и будущее его сына будут погублены.

Этот довод решил все дело. Один за другим, все трое согласно кивнули, и Гордон повел их в королевские апартаменты. Граф Хантли последовал за ними.

– Хантли, а ты что тут делаешь? – спросил, завидев его, король Яков.

– С вашего разрешения, ваше величество, я бы хотел остаться, – низко склонившись перед королем, проговорил тот. – Не каждый же день выдается возможность посмотреть, как мой зять, известный своей гордыней Кэмпбел, признает свои ошибки.

– Ну что ж, оставайся, – ухмыльнулся король. – Полюбуемся этим зрелищем вместе.

Словно по команде, трое старых вояк одновременно преклонили колени.

– Я очень сожалею, что нарушил торжественность королевской церемонии, – первым произнес герцог Магнус.

– И я тоже, – сказал Йен.

– И я, – добавил Перси.

– Вы готовы извиниться публично? – спросил король.

Все трое кивнули. Но Гордон заметил отвращение в их глазах.

Король Яков удовлетворенно улыбнулся:

– Тогда вставайте. Вы прощены.

Герцог Магнус и Перси поднялись, но Йен Макартур остался стоять на коленях. Когда король удивленно посмотрел на него, тот сказал:

– Я хотел бы просить ваше величество о смягчении участи моего старшего сына, объявленного вне закона.