— И что же?

— Он вернулся в Лондон в прошлом сентябре.

— Жаль, что не встретился с ним. В это время я путешествовал по Италии. — Хорн наклонился и дернул за шнурок звонка.

Джаспер кивнул:

— Он приходил ко мне. Показал письмо, попавшее ему в руки.

— Что за письмо?

— В нем сообщалось, каким маршрутом пойдет Двадцать восьмой пехотный полк от Квебека до форта Эдуард, включая дороги и точное время, когда мы окажемся у Спиннерс-Фоллс.

— Что? — Глаза Хорна сузились, и Джаспер увидел, что перед ним уже не мальчик, а мужчина. Уже давно не мальчик.

Джаспер подался вперед.

— Нас предали, о нашем местонахождении сообщили французам и их индейским союзникам. Полк попал в ловушку у Спиннерс-Фоллс и был зверски уничтожен.

Дверь кабинета Хорна отворилась, и вошел высокий худощавый дворецкий. — Сэр?

— А… да, — смутился Хорн. — Да, попросите принести нам чаю.

Дворецкий поклонился и вышел. Хорн подождал, пока за ним закрылась дверь, и потом заговорил:

— Но кто мог это сделать? Единственные, кто знал наш маршрут, — это проводники и офицеры. — Он постучал пальцами по столу. — Ты уверен? Ты видел это письмо? Может быть, Хартли как-то не так понял его.

Джаспер покачал головой:

— Я видел письмо, это не ошибка. Нас предали. И я и Хартли думаем, что это был Дик Торнтон.

— Ты сказал, что говорил с ним перед тем, как его повесили.

— Да.

— И что же?

Джаспер глубоко вздохнул.

— Торнтон поклялся, что он не предатель. Он намекнул, что это был один из тех, кого захватили индейцы.

Хорн посмотрел на него широко раскрытыми глазами, тряхнул головой и рассмеялся:

— И ты веришь этому убийце, Торнтону?

Джаспер посмотрел на свои руки, зажатые между коленями. Он и сам много раз задавал себе этот вопрос.

— Торнтон знал, что умрет. У него не было смысла лгать мне.

— Если только он не сумасшедший. Джаспер кивнул:

— Даже если и так… Во время того перехода Торнтона вели как арестанта в кандалах. Он шел в конце колонны. Думаю, он мог что-то видеть, слышать то, чего не слышали мы, занятые продвижением полка.

— И если ты принимаешь за правду слова Торнтона, то куда это тебя приведет?

Джаспер смотрел на него, не шевелясь. Хорн развел руками:

— Ты ведь не думаешь, что это я предал нас, Вейл? Ты думаешь, я просил, чтобы меня пытали, пока я от крика не потерял голос? Ты знаешь, какие кошмары мучают меня по ночам. Ты знаешь…

— Тише, — сказал Джаспер. — Прекрати. Конечно, я не думаю, что ты…

— Тогда кто? — Хорн посмотрел на него сквозь блеснувшие в его глазах слезы. — Кто из нас предал целый полк? Нейт Гроу? Они отрезали у него половину пальцев. Манро? Ему всего лишь вырезали один глаз. Совсем невысокая плата за предательство, верно?

— Мэтью…

Но Хорн его не слышал.

— Тогда Сент-Обин? О, он умер. Возможно, он просчитался, и его сожгли на костре. Или…

— Замолчи, черт тебя побери! — сказал Джаспер тихо, но достаточно громко, чтобы прервать этот страшный перечень. — Я знаю. Я все это знаю, черт возьми.

Хорн закрыл глаза и тихо сказал:

— Тогда ты знаешь, что ни один из нас не мог сделать этого.

— Кто-то смог. Кто-то устроил западню и повел на эту бойню четыре сотни солдат. Лицо Хорна исказилось.

— Проклятие!

В комнату вошла горничная с подносом.