Ричарда вечно будут сопровождать драмы. Даже сейчас она в ужасе затаила дыхание, вспомнив, как услышала о том, что майор Мэттьюз вызвал Ричарда на дуэль. Ее муж принял вызов и был ранен. Она пожелала тотчас отправиться к нему, но отец удержал ее. Ричард писал ей страстные письма, отмеченные талантом, приходившимся по вкусу многим театралам.

А ее отец... ее дорогой отец сдался. «Если ты испытываешь такие чувства, надо организовать подобающую церемонию. После этого вы сможете жить вместе».

Бракосочетание соответствовало положению, которое ее отец занимал в Бате; они отправились жить в маленький дом, расположенный в Ист-Бернхэме.

Сколько раз в последующие годы она вспоминала этот коттедж и то, как счастлива она была там! Гораздо более счастлива, чем в этом роскошном доме на улице Великой Королевы. Тогда не было долгов, она не знала, какой может быть жизнь с талантливым человеком. Пребывая в романтическом неведении, она верила, что ее ждет нескончаемая идиллия.

Но Ричард скоро заговорил о Лондоне — сначала с тоской. Этот город был его Меккой, центром литературной жизни. В Ист-Бернхэме отсутствовала интеллектуальная жизнь. Жить надо в Лондоне.

«Элизабет, любовь моя, а еще существуют деньги. Ты знаешь, что их необходимо зарабатывать». Лондонские улицы вымощены золотом. Великий город ждет Ричарда Бринсли Шеридана, только там его талант обретет признание.

Поэтому... прощай, домик, где она была так счастлива. На Очард-стрит она познакомилась с долгами и остроумными мужчинами, уводившими ее мужа от домашнего очага в клубы и игорные дома. В кофейни, где люди обсуждали события дня, читали памфлеты, посвященные знаменитостям, смеялись, разглядывая карикатуры. Здесь протекала настоящая жизнь — так говорил Ричард.

Он читал ей своих «Соперников». Она слушала как зачарованная, со стиснутыми руками, и называла его гением.

Он принял ее вердикт. Он знал о своей гениальности.

И люди признали его как драматурга. Они увидели «Соперников» и решили, что хотят посмотреть новые пьесы Шеридана. Успех пришел быстро, Еще не достигнув тридцатилетия, он стал самым популярным драматургом Лондона и управляющим «Друри-Лейн».

Но долги! Вечная нехватка денег! Почему чем больший успех выпадал на его долю, тем большими становились долги? Чем больше денег он зарабатывал, тем сильнее нуждался в них.

«Мы устраиваем слишком роскошные приемы, Ричард»,— убеждала его Элизабет.

«Слишком роскошные для Шериданов!»

«Мы не может принимать столько гостей, Ричард. Нам следует сказать им, что это нам не по средствам».

Он засмеялся, взял ее на руки и поднял высоко над головой.

«Теперь ты выглядишь, как ангел... смотрящий вниз на бедного слабого смертного. Как ангел мести! Моя дражайшая святая Цецилия, мы не можем занять наше законное место в обществе, не общаясь с высшим светом. Если мы будем сторониться богатых и знатных, то скоро окажемся на задворках».

«Тебя сделали знаменитым твои пьесы, а не знакомые».

Но он снова засмеялся и назвал Элизабет своим ангелом; она жила в разреженной атмосфере высоко над ним. Так высоко, что не видела оттуда жизнь простых смертных.

Счета продолжали приходить; три тысячи фунтов, составлявшие ее приданое и казавшиеся поначалу большой суммой, быстро иссякли; она так часто просила своего отца помочь им

выбраться из финансовых затруднений, что не могла заставить себя сделать это снова. Она стыдилась просить, потому что Ричард зарабатывал гораздо больше, чем ее отец, и ей было неудобно брать у него деньги. Когда она сказала об этом Ричарду, он засмеялся. «Важно не то, сколько человек зарабатывает, любовь моя. Важно то, сколько он тратит».

Как это верно... и как печально!

Они могли жить вполне комфортно.