— О, Боже! — простонала Глория. — Я могла вас убить!

— Запросто, — согласился он. — Все-таки пять килограммов. Что здесь происходит?

— Кто-то пытался открыть дверь, — девушка выглядела сильно напуганной. — Когда вы уехали, примерно через час стали раздаваться звонки в квартиру. Потом прошло некоторое время, и начали возиться с замком. Я не знала, что делать. Решила затаиться здесь, за вешалкой.

— А для храбрости взяли гантель?

— Ну да. Мне почему-то казалось, что это он — Квазимодо.

— Вообще-то вы поступили правильно, — Тероян прошел в комнату, включил свет. — Хотя я не вижу повода преследовать нас. Мы еще так мало сделали. Но если это он, то у него есть заметное преимущество перед нами. Он нас видит, а мы его — нет. Впрочем, я думаю, что это были всего-навсего квартирные воришки. Их в Москве сейчас больше, чем обычных жителей. Однако будем теперь начеку. Одной из дома не выходить ни при каких обстоятельствах.

— Хорошо, — сказала Глория. — А что нового у вас?

— Результатов пока мало. Этот маньяк не оставляет следов. Но есть нечто — характерное для всех его преступлений. И я пока не могу понять что? Какая-то нить связывает их, как бусы в единое ожерелье. Мне надо подумать.

— По телефону вам звонили два человека. Я записала фамилии: Юнгов и Шелешев. Оба просили разыскать их по срочному делу. Будете пить чай?

— Буду, — ответил Тероян, снимая телефонную трубку. Сначала он набрал номер Юнгова.

— Завтра, в одиннадцать часов, я сведу тебя с депутатом Марзоновым, сообщил Жора. — Приезжай к Думе. Узнаешь кое-что интересное про доктора Саддака Хашиги.

— А как в вашей журналистской среде относятся к некоему Гуркину? спросил вдруг Тероян. — Что это за человек?

— Юрка Гуркин? Из молодежной свистульки? Пронырливый тип, подлец, каких поискать. Вот уж кто полностью оправдывает вторую древнейшую профессию. За доллары мать родную продаст.

— Познакомь меня с ним.

— Зачем тебе это нужно?

— Гуркин — крестный Квазимодо. Именно он первым назвал таким именем маньяка. И поразительно странно, что в трех случаях сам находил пропавших детей. Вернее, оказывался возле них прежде милиции.

— У журналистов — свои секреты, — помолчав, отозвался Юнгов. — Вряд ли он что-либо расскажет тебе. И послушай, мы кем в конце концов занимаемся Хашиги или Квазимодо?

— Возможно, это одно и то же лицо, — впервые высказал свою версию Тероян. Он взглянул на Глорию, которая поставила перед ним на столик поднос со стаканом чая и бутербродами, а сама присела неподалеку. Кивком головы Тероян поблагодарил ее. — И вот еще что. Я понимаю, что пресса у нас независимая, но кто все-таки финансирует эту молодежную газету? Не корпорация ли «Абуфихамет»? Так, выясни на всякий случай.

— Хорошо, попробую, — проворчал Жора. — С тобой не соскучишься.

Второй звонок был Владиславу Шелешеву. Тот, как всегда, говорил кратко и туманно.

— Мотоциклисты объявились, — сказал он. — Мои ребята нащупали их. Но есть проблема. Завтра вечером мы должны встретиться. Буду ждать тебя у себя.

— Я приеду не один, — ответил Тероян.

— Ну возьми девушку с собой, — согласился понятливый Влад. — Только не тащи с собой полковника МУРа. Мы встретимся с людьми, которые не любят милицию.

Повесив трубку, Тероян принялся за чай и бутерброды.