Сначала еще была некоторая надежда на представителя Госкомимущества, который должен наблюдать за ходом приватизации. Но когда он появился, Алена поняла, что надежды на него мало. Это был сравнительно молодой, но уже начавший матереть чиновник со смешной фамилией Придорога. Он не произвел на Алену большого впечатления. Он несколько раз встречался с Ветлугиной, с Асиновским, приходил на общее собрание, задавал разные вопросы. Но толку от его деятельности не было никакого. В общем, у Алены сложилось впечатление, что он приставлен к ним вроде как для мебели.

Он, разводя руками, сразу сказал Ветлугиной, которая с места в карьер принялась ему что-то доказывать, что Госкомимущество реально ничем не владеет. Его задача — надзирать за ходом приватизации, и только. Распределять государственную собственность он, Придорога, не имеет права, он может лишь следить за тем, чтобы другие делили ее в соответствии с законом. Следовательно, должен выслушать мнение всех заинтересованных сторон.

Никто не знал толком, как зовут этого типа по имени-отчеству, и если о нем заходила речь, его просто называли «Придорога» или «наш приватизатор». Только один раз он обратил на себя внимание — когда Алена записывала это злополучное интервью с сумасшедшим рижанином из партии Национальной гордости. Интервью шло тяжело, этот Юрис Петровс нервничал, злился, а в довершение всего приватизатор Придорога, под конец случайно заглянувший в студию, где шла съемка, вдруг так резко повернулся, что чуть не сбил с ног оператора и чуть не свернул камеру.

«Раз для мебели, лучше бы уж спокойно стоял у стеночки», — шутили на канале.

Но главная загвоздка состояла не в Госкомимуществе, а в рекламщиках. От них шли основные деньги, но если официально телевидению они платили копейки, то, образно говоря, у тех, кем реклама размещается, а конкретно у Асиновского, оседали рубли. В то же время рекламщикам было, в сущности, все равно, кому платить — руководству канала или компании «Телекоммерс», которую возглавлял Асиновский. С ним иметь дело было привычнее, цены были известны, подходы к нему тоже.

Поэтому Ветлугина старалась привлечь к себе рекламщиков, и первой фирмой стала «Пика» Максима Сомова. Рекламы его фирмы были, возможно, и не самого высокого художественного уровня, но ведь не все же могут дотянуть до банка «Империал». Во многих случаях это просто невозможно, например если фирма заказывает тебе рекламу нового сорта туалетной бумаги.

К тому же Максим нравился, ей чисто внешне. Он казался мужественным и романтическим одновременно, правда, иногда он вдруг открывал рот и выдавал что-нибудь такое, что сразу разрушало этот образ. Но Алена, которой Максим казался хорошеньким мальчиком, почти ребенком, думала, что все это наносное, которое пройдет, когда он повзрослеет. А так было очень приятно пойти с ним в кафе, посидеть, помолчать. Он был такой непосредственный.

Кончилось тем, что вчера, проводив Алену домой от Лубенцова, Максим остался до утра. Это была не такая уж неожиданность, но все же, приглашая молодого рекламщика на чашку кофе, Алена вовсе не имела в виду ничего, что выходило бы за рамки этой самой чашки. Ко всему прочему Максим был моложе ее больше чем на десять лет.

Инициатива исходила от Максима, и Алена, которой он вовсе не был неприятен, была даже польщена, что на нее обратил внимание такой молодой и красивый мужчина.