Так получилось, что Турецкий приехал на место происшествия последним — Романова, Меркулов, Моисеев и другие криминалисты и сыскари были уже там. Почти одновременно с Романовой прибыл майор Карелин, который распорядился немедленно оцепить все подходы к дому, понимая, что после сообщения по телевидению к дому Ветлугиной ринутся толпы почитателей и просто любопытных. Затопчут все к черту.

Но затаптывать оказалось нечего, потому что следов убийца не оставил — ни отпечатков пальцев, ни капель крови, ни лоскутов одежды. Действовал профессионал — это было ясно с первого взгляда.

Опрос соседей также ничего не дал — никто не видел посторонних ни во дворе, ни в подъезде, ни в лифте. То, что убийцу не смутил кодовый замок на входной двери, никто даже не принимал во внимание — эти замки, как известно, только от честного человека.

Ветлугину нашла на лестнице соседка, которая целый день не выходила из дома, но к вечеру решила спуститься вниз и взять газету, чтобы было что почитать на сон грядущий. Теперь она не скоро уснет. Какой эта женщина испытала шок, Турецкий мог только предполагать, ведь и он сам, уже обо всем зная, уже будучи предупрежденным, тем не менее не мог не вздрогнуть всем телом, когда увидел ее, когда понял, что с ней сделали.

К счастью, соседке понадобилось не более десяти минут, чтобы прийти в себя, подняться в свою квартиру и позвонить в милицию. Не прошло и двадцати минут, как все были подняты на ноги.

Когда к дому на Ленинском проспекте подоспел Александр Борисович, в квартире Ветлугиной Меркулов и Романова допрашивали какого-то парня, который оказался у Алены в момент убийства. Турецкий же вместе с Олегом Золотаревым начали опрашивать соседей, пока оперативники под началом майора Карелина сантиметр за сантиметром осматривали лестницу, подъезд, двор.

В квартирах рядом никто не спал, все уже знали о случившемся и реально старались вспомнить, видели ли они или слышали что-нибудь подозрительное. Причем это был тот редкий случай, когда люди действительно пытались помочь следствию, а не старались отделаться дежурным «ничего не видел, ничего не знаю».

Так, все без исключения соседи вспомнили, что за день до убийства поздно вечером к Ветлугиной пытался прорваться какой-то мужчина — высокий, сравнительно молодой, сильно нетрезвый. Он стучал в дверь, чего-то требовал, угрожал. Чего именно он хотел, никто из соседей сказать не мог — что-то говорил о наследстве, но никто толком ничего не понял.

Турецкий подошел к двери в квартиру Ветлугиной. Она была не заперта. Турецкий взялся за ручку, на миг застыл, затем решительно распахнул дверь и оказался в прихожей. Из комнаты, где шел допрос, слышались голоса.

— Значит, киллер — это единственное, что вам приходит в голову? — звучал голос Романовой. Александра Ивановна говорила сухо, и Турецкий по ее тону понял, что допрашиваемый ей неприятен. Мало кто умел разбираться в интонациях Романовой, обычному человеку ее голос скорее всего показался бы просто по-милицейски бесстрастным, но Турецкий знал муровскую начальницу не один год.

— Я этого не могу знать, вы же понимаете, — раздался голос, — я могу только предполагать. Этот Скунс очень опасный тип, совершенно звериная внешность, ну на экране-то его не было видно, но вообще… Я пытался отговорить Алену от этого интервью. — Голос сыпал словами, как горохом, и Турецкий понял, что говоривший уже не раз наложил в штаны.

Турецкий сделал было шаг по направлению к комнате, где проходил допрос, но остановился как вкопанный. В темном коридоре он заметил какое-то еле уловимое движение. Рука метнулась к внутреннему карману. Турецкий напрягся, готовый к любой неожиданности. «Что, если убийца притаился здесь, — мелькнуло в голове, — и, пока допрашивают его сообщника, рассчитывает уйти?»

Он повернулся в сторону темного коридора, готовый один на один сразиться с прячущимся в темноте преступником.