Однако ни один не признал своей вины — виноватых, конечно, нужно искать в другом месте, и некоторые не постыдились указать, где именно, и назвать активных мятежников. Сейчас Аарон Митчелл страстно убеждал суд, что как шестнадцатилетний юнга, он не смог бы сопротивляться двум сотням разъярённых матросов, его бы просто прибили ни за что, попытайся он противостоять им, и что он с отвращением воспринял сдачу корабля испанцам, но был совершенно не в состоянии это предотвратить.

В его словах много правды, думал Джек — чтобы противостоять напору взрослых матросов, многие из которых разъярились и жаждали крови, как загнанные звери, молодому человеку потребовались бы необычайная сила и храбрость. Произошедшее переходило все границы — Хью Пигот, жестокий и властный капитан военного корабля, превратил «Гермиону» в плавучий ад.

Вечером, в день перед мятежом, экипаж убирал марсели, и капитан проревел, что последний спустившийся с крюйс-марса-рея получит плетей. Порки Пигота так боялись, что двое, находившиеся на дальних конца рея — около бензелей с наветренной и подветренной стороны, на самом ноке, в попытке не опоздать перепрыгнули через матросов, находившихся ближе к вантам и фордунам, не удержались и упали на квартердек. Когда Пиготу доложили, что они мертвы, тот ответил:

— Выбросьте этих недотёп за борт.

К несчастью для Митчелла, те же аргументы использовали многие, и каждое повторение всё сильнее ослабляло линию защиты. При этом оставалось фактом, что мятежники убили не только Пигота, но также первого, второго и третьего лейтенантов, судового казначея, врача, капитанского клерка, офицера морской пехоты, боцмана и юного мичмана, кузена сэра Уильяма, а корабль сдали врагу.

Выжившие плотник и старший канонир показали, что никого из матросов не заставляли криком, силой или, тем более, угрозой смерти присоединиться к мятежникам. Тем не менее, все они один за другим заявляли, что не хотели этого, что их заставили, умоляя именем Бога принять во внимание, что они тщетно сопротивлялись. Некоторые из них говорили на удивление связно, некоторые, казалось, были неплохо осведомлены о юридических терминах и изводили свидетелей, напоминая, что они под присягой, а лжесвидетельство ведёт к смерти в этом мире и вечной гибели в мире ином. Но большинство обвиняемых, запуганные окружением и подавленные долгим тюремным заключением, только тупо и упрямо всё отрицали. Однако каждый защищал себя, и почти все они пытались спасти свои жизни, используя все силы, разум и умение, хотя все понимали, что надежды на спасение почти не оставалось.

На самом деле у них не было ни одного шанса. Судьи были категорически настроены против них, а дело решено ещё до начала судебного заседания. Даже не учитывая отвращения, которое вызывал этот мятеж, доказательства обвинения выглядели абсолютно убедительными. Для полной уверенности в исходе дела двоим позволили доносить на других, пообещав сохранить жизнь.

Тем не менее, матросы всё ещё сопротивлялись, отбиваясь от множества обвинений, как будто их действия на самом деле могли повлиять на решение суда.

Джек серьёзно и внимательно слушал их и с каждым часом всё больше падал духом. Слева от него сидел капитан Гул, председатель трибунала, справа — седовласый коммандер, позади Гула — Берри с «Ясона», а за ним — молодой моряк по фамилии Пейнтер, которого недавно произвели в коммандеры и назначили командовать шлюпом.

Они сидели на судейских местах, все в синем и в золоте, все с почти одинаковым мрачным и замкнутым видом, а перед ними за столом, заваленным бумагами, располагался Стоун, обвинитель, которому помогали клерки. Стоун управлял этой игрой, и как бы отвратительна она ни была, в ней, как и во многих других, имелись свои сложные правила, и одно из них гласило: обвиняемый должен иметь право говорить в свою защиту, допрашивать свидетелей и обращаться к суду, чтобы весь процесс выглядел как честное и беспристрастное судебное разбирательство.