– Значит, дело касается тех людей, которых Кардью хотел посадить за разные столы. – Харди справился с записной книжкой. – Посла Франции и его жены, Майкла Дигби Салливана, принцессы Барагрейв и ее сестры, мисс Айлин Гровеснор, месье и мадам Жирар и месье Поля Бернарделя, который сейчас летит над Атлантикой. Не остается ничего другого, как побеседовать с каждым. Кто-нибудь из них остановился в отеле?

– Жирары и Салливан, – ответил Шамбрэн. – Забронирован номер и Бернарделю. Он должен приехать утром.

– Что ж, давайте начнем с тех, кто уже в отеле, – принял решение Харди.

– Но вам придется говорить с ними отдельно, – напомнил Шамбрэн. – Жирары и Салливан несовместимы.

С того момента события, происшедшие в "Бомонте", получили два толкования, хотя кое в чем и совпадавшие. Первое – полицейское, основанное на расследовании, проведенном неторопливым, но настойчивым лейтенантом Харди. Второе – касается людей, едва избежавших гибели, к которой вели их собственные чувства и страхи, и злая воля.

О расследовании Харди легко прочесть в подшивках газет.

Там есть все подробности об алиби и уликах, а также об усилиях полиции, пытавшейся предотвратить дальнейшие преступления.

Моя история, центральной фигурой которой стал Пьер Шамбрэн, полностью известна только мне. По просьбе Шамбрэна я вел подробные записи. Многие ключевые сцены прошли на моих глазах, о других я узнал от Шамбрэна и Диггера Салливана, который, возможно, более чем кто-либо представлял себе, что творит страх с людьми.

В половине второго ночи Диггера. Салливана в отеле не было, поэтому в кабинет Шамбрэна первыми пригласили Жираров.

Но пришел лишь Шарль Жирар.

– Моей жене нездоровится, она очень устала, – пояснил Шарль, входя в кабинет.

Шамбрэн представил его лейтенанту Харди и мне. Взгляд серых глаз уперся в меня. Я понял, что он вспомнил, где встречался со мной сегодня – в баре "Трапеция" с Салливаном, и причислил к друзьям последнего.

Шарль Жирар производил впечатление. Пронзительный взгляд, квадратная челюсть, волевое лицо, стройная, мускулистая фигура, – в суде он был, вероятно, опасным соперником. В дружеской компании он мог бы быть обаятельным собеседником. Но сейчас скорее напоминал прокурора.

По-английски Жирар говорил без малейшего акцента, и я предположил, что школу или колледж он окончил в Англии.

– Если вы вызвали меня в связи с попыткой ограбления нашего номера, я могу липа повторить, что все наши вещи на месте. Ничем не могу помочь и полагаю, что для вопросов вы могли бы найти более подходящее время.

– Просьба зайти ко мне не связана с дневным происшествием, месье, – ответил Шамбрэн. – По крайней мере мы так думаем. Сегодня вечером в отеле убили человека. Вы были знакомы с мистером Мюрреем Кардью?

– Никогда не слышал о нем, – без промедления ответил Жирар.

– Знала ли его ваша жена?

– Понятия не имею. Этот Кардью… его убили?

– Да.

– Как?

– Ударили по голове… чем-то тяжелым, – ответил Шамбрэн.

По голосу чувствовалось, что он злится.

– Повторяю, я никогда о нем не слышал. Мать моей жены – американка. Жульет проводила здесь гораздо больше времени, чем я. Возможно, она и знала Кардью, хотя мне об этом неизвестно, – его глаза сузились. – Он молод?

– Через месяц ему исполнилось бы восемьдесят, – ответил Шамбрэн.

Напряжение разом покинуло Жирара. Какой же он ревнивец, подумал я.

– Мы с женой провели вечер в компании месье Делакру, посла Франции.