|
– Почему ремень на ладонь отстает, чадо? – с самой доброжелательной улыбкой поинтересовался Владимир. – По уставу положено на два пальца. – Истину глаголешь, отче, не по уставу, – глядя в землю, прошелестела Веррея. Алебардисты втянули животы, сообразив, что мужчина попался с подвохом. Вроде одет в гражданское, а поди-ка ты – устав знает, да и выправка военная. – Сколько вас? – Я и девять учеников моих, свет во мраке ищущих. Решил им столицу показать, где юность моя славная да грешная прошла, в храм наш благой сводить, – иномирянин ласково приобнял демоницу за плечи, – с его архисвятейшеством новостями о мирском обменяться, да о храме новом потолковать. «Ого-о! – читалось на лицах солдат. – Так он с Верховным лично знаком?!» – Э-э-э… добро пожаловать! Дозвольте осмотреть мешки, господин… – Любопытство есть порок, чадо! – Владимир строго покачал головой. – Вы под чьим командованием службу несете? – К-ка-апитана Акентия Лихача. – Стражники боязливо переглянулись. Владимир несказанно обрадовался, вновь заулыбался: – Помню-помню сие чадо непутевое, что в прошлой моей, мирской, жизни в запасе котлы мыло. Значит, до капитана дослужился? Добро, добро… Что ж, проведаю завтра, грехи отпущу. Уж передайте как есть, дети мои. – Так что передать-то? – А передай, чадо, что Ладерик Доброслов зайдет. С паствой. Алебарды раздвинулись как по волшебству, стражники почтительно стянули шапки и потупились, чтобы откровенно не пялиться на остроухую часть «паствы». Владимир чинно вплыл в город, походя осенив солдат святым треуглом. – Зачем вы солгали? – укорил его Вилль, когда ворота остались за спиной. Дан и Триш давились от смеха, Ярини терла переносицу, губ из-под ладони было не видать. Ирэн тоже заинтересовалась, перестала теребить мешок. – Иначе нас до вечера допрашивали бы, а то и вовсе не пропустили. А так сразу поверили. – А в чем дело? – спросила Алесса. – В том, что никому из неверрийцев не пришло бы в голову назваться Ладериком Добрословом! – Вот-вот, неверрийцам! – ухмыльнулся иномирянин. – А этот Ладерик что, какой-то святой? – Алесса подергала Вилля за рукав. – Почти! Ладерик Быкобор – герой Алой Волны, и о нем каждая гарнизонная собака знает и чтит его подвиг! Во главе своего десятка и полусотни селян он защищал деревеньку Малые Горки, где укрылись раненые иноверцы, от двух сотен мятежников. И отбился без потерь! Вот что значит – проницательный и расчетливый командир! А потом он отмолил грехи, принял постриг и имя Ладерика Доброслова, и с тех пор ходит по Неверре в окружении верных послушников, давших обет целомудрия. – И что конкретно тебя возмутило: сан или обет? Тут захохотала и Ярини, а Лис перегнулся напополам. Вилль дулся на подругу минуты две, потом, видимо, вспомнил, как сам отпускал подобные шуточки, чтобы не отставать от северингских сослуживцев. Он решил сменить тактику на устрашение: – Леська, не вздумай во дворце подобное учудить. Раз сказанешь, так потом всю жизнь отмываться будем оба. – Хорошо, – кивнула Алесса, зная, что Вилль готов средь бела дня на небо выть, если в споре при свидетелях последнее слово останется не за ним. Наедине хоть на голову лезь, сам плечо подставит. – Да бросьте! Господа только друг перед другом выделываются, а при слугах знаешь, как кроют? И по матушке, и по бабкам до десятого колена, – хмыкнула Ярини. – А ты откуда знаешь? – недоверчиво спросила Алесса, запоздало сообразив, что «тыкнула» без напоминаний. |
