Андрей Посняков, Тим Волков. ОбострениеЗемский докторъ – 2
Глава 1
Чума… Бубонная, в Российской Империи… А была ли вообще? Доктору пришлось напрячь память, чтобы вспомнить хоть что-то. Вроде последняя эпидемия бушевала в XVIII веке. Но сейчас, в 1916 году… Хотя черт его знает, может и возникла какая-нибудь локальная беда… Чума… Только этого еще не хватало! Невольно нахлынули вспоминая чёрных страниц истории: паника, страх, переполненные больницы, смерть, что косит целые города. Для уездного захолустья, с его скудными аптеками и без антибиотиков, это приговор. «Один я точно не справлюсь. Да даже если и телеграмму пошлю, пока все организуют, пока поставят санитарные посты, объявят карантин, перекроют дороги, пока прибудет врачебная группа…» К тому моменту Зарное уже потонет в лихорадке и смертях. Иван Палыч повернулся к Аглае. Санитарка стояла в дверях, испуганная, дрожащая. — Аглая, успокойся. Расскажи лучше всё подробнее, обстоятельно. Что за чума? Какие симптомы? Кто болеет? Где? Санитарка, всхлипнув, вытерла щёку рукавом, забормотала: — Иван Палыч, это Фроська с базара прибежала, кричала, что в соседнем селе, в Рябиновке, где у нее свекор живет, беда. Двое слегли, ещё вчера. Говорит, жар у них, как будто огонь проглотили, животы болят, понос кровавый, а кожа — будто воск, желтоватая. Один, говорят, уже… того… не дышит. Народ шепчет — чума, Афинская, как в старину, когда полсела вымерло! Доктор нахмурился. Афинская чума… что-то не помнил он такой разновидности болезни. Местные так называют? Под тип той самой скверны? Опять суеверия… — Постой, — Иван Палыч принялся массировать виски. — Ты говоришь жар, кровавый понос, желтуха? Так это не чума. Совсем на нее не похоже. Чума — это язвы, чёрные бубоны, кашель с кровью, а не живот. Бубоны имеются на больных? Язвы? Аглая растерялась. — Язвы? Вроде нет. — А кашель с кровью? Лимфатические узлы воспалены? — Иван Палыч, так ведь я же сама не видела… Это Фроська… — Путает она что-то, это твоя Фроська, — отмахнулся доктор. — Не путает! Она ведь маленькой была, когда первая чума была, она помнит все. У нее же ведь отец и мать от нее умерли, как тут такое забыть? — В самом деле? — нахмурился доктор. И принялся рассуждать вслух: — Аглая, точно понос? И кожа жёлтая? Язвы есть? Горло, лёгкие? Кашель какой? Эх, послушать бы самому, осмотр произвести. Аглая, моргнув, покачала головой. — Иван Палыч, Фроська про язвы не говорила. Кашля, вроде, тоже нет. Только жар, животы крутит, и… ну, гадость эта, кровавая. И слабость, говорят, как будто кости тают. — А врач местный что говорит? — Какой врач? — удивилась Аглая. — В Рябиновке нет врача. Даже травниц нет. Сюда все ходят. — М-да… — протянул доктор. И вдруг догадка начала крутиться совсем близко. — Постой, Аглая. А что там, в этой Рябиновке… с водой? — А что с водой? — Откуда берут? — Известно откуда — с колодца! Правда в последнее время мутная стала вода, после осенних то дождей. Иван Палыч просиял. — Аглая, не чума это. Дизентерия обычная. Либо… тиф, брюшной. Бактерия Salmonella typhi, передающаяся через воду и пищу. А Афинской называют, потому что впервые в Афинах была она зарегистрирована. Вспомнил! — Ну Иван Палыч! Ну голова! — уважительно прошептала Аглая. — Так что же теперь делать? Не паниковать? Успокоиться? — Паниковать никогда не нужно. |
