|
Но ей сейчас двадцать восемь, а она все еще не переросла своей неуверенности. Салли знала, что это было постоянным — пусть и невысказанным — разочарованием для отца. Пусть он никогда не распространялся по этому поводу, Салли чувствовала, что он надеется, что она преодолеет свою фобию и встанет рядом с ним у руля компании. Салли тоже на это надеялась. Она думала, что он дает ей еще время, и не понимала, что отец признал ее безнадежность. До сегодняшнего дня не понимала.
Решающей каплей стало его последнее решение. Отец всегда делился с ней своими планами по развитию фирмы, даже пользовался иногда ее предложениями, но сейчас он сделал все без нее. Она ничего не знала об этом важном решении. И она будет пребывать и дальше в неведении, если только не предпримет каких-нибудь действий. Давно пора заявить о себе, проявить полностью свои способности. Если она этого не сделает, то всю оставшуюся жизнь ею будут пренебрегать, а она этого больше не хочет. Она должна измениться. И как можно быстрее. Гильда и Рон все еще смеялись и болтали, делясь воспоминаниями, обмениваясь легкими прикосновениями и взглядами, как всегда делают любящие пары. Это очень мило, но Салли остро чувствовала свою непричастность. В личной жизни и на работе люди вокруг общались непринужденно, легко, а ей с трудом давались каждое слово и поступок. Когда оба посмотрели на часы и сказали, что им уже пора, Салли не возразила и осталась допивать коктейль. Ей надо вернуться домой, пораньше лечь спать, чтобы отдохнуть к завтрашнему важному событию. Надо? Всю жизнь Салли делала исключительно то, что надо. Выходит, она провела жизнь, старясь угодить другим. А как же она сама? Должны же, в конце концов, начаться изменения! Может, пора уже начать? Проявить смелость? Отважиться на новое поведение? — Мэм? Это вам. Официантка поставила на столик перед Салли коктейль Гибсон. Салли удивилась: — Мне? От кого? — От джентльмена. — И показала от кого. — Вы уверены, что это для меня? — Да. Хотите, чтобы я вернула? Хочет ли она? Испуганная мышка внутри вздрогнула и сказала: «О да, конечно». Но разве она не готова к новым жизненным опытам? К встрече с новыми людьми? К кокетству с мужчиной? Салли повернулась и встретилась глазами с тем самым мужчиной. Она и раньше обратила на него внимание — типичный уверенный в себе бизнесмен в безупречном темном костюме и накрахмаленной светлой рубашке с незастегнутой верхней пуговицей. А сейчас Салли вдруг почувствовала, как каждая клеточка в теле инстинктивно завибрировала под его взглядом. Он кивнул ей, поднял бокал в приветствии и улыбнулся. У Салли зажгло даже кончики пальцев на ногах. «Смелее!» — прошептал голосок откуда-то в подсознании. Она посмотрела на официантку: — Оставьте коктейль. И пожалуйста, передайте от меня благодарность. — О, вы сами можете поблагодарить — он идет сюда. Идет сюда? Салли запаниковала — как обычно. Надо бежать! — Могу я присоединиться к вам? — мягко произнес мужчина, положив руку на спинку стула, с которого только что встала Гильда. — Конечно. — Пульс частыми ударами отдавался в горле, но ей удалось произнести это достаточно спокойно. Она подняла бокал с коктейлем Гибсон, которым он ее угостил. — Спасибо. — Не за что. В наше время не многие согласны выпить этот коктейль. Старомодный напиток для старомодной девушки. Голос у него был низкий, глубокий и приятно ласкал слух — словно бархат на обнаженной коже. И его взгляд тоже был мягкий, обволакивающий. Под пиджаком угадывались широкие плечи, под рубашкой тонкого хлопка — мускулистая грудь. Оценить это она способна, а вот способна ли получить от этого удовольствие? Лицо у него худое, нос прямой, а глаза… глаза светлые, но какого цвета, сказать трудно, и смотрят прямо на нее. |
