―Дай мне минуту, ― крикнул он, прежде чем сделать шаг назад и ногой закрыть дверь.

Я думала, что он отпустит меня, но вместо этого он повернулся ко мне и поцеловал меня так, что перехватило дыхание. Одну руку Джекс запустил в мои волосы, другой схватил меня за ягодицы.

Когда он резко отпустил меня, я споткнулась, потому что мои ноги ослабели от свирепого и страстного поцелуя Джекса.

Он подошел к ванной комнате и схватил черный шелковый халат.

― Оставайся здесь.

―Разве ты не хочешь, чтобы я поприветствовала твоего отца? ― спросила я натянутым голосом.

Джекс не смотрел на меня, когда сказал: — Я не дам ему получить такого удовольствия.

Дверь закрылась за ним с сильным стуком, а затем я услышал разговор. Тон Джекса был далек от приветливого. Я встала, чтобы одеться. Не буду скрываться в спальне, как непослушный ребенок.

К тому времени, как я оделась, голоса стихли. И когда я открыла дверь спальни, меня встретила лишь тишина.

Я пустилась на поиски моих туфель и как только они были на мне, я почувствовала себя более подготовленной к встрече с Паркером … несмотря на тот ужас, что творился у меня на голове.

Пока я ждала Джекса и его отца, чтобы показаться им, я бродила по гостиной, ища признаки влюбленности Джекса. Но я нашла только лишь несколько фотографий в рамках, большинство из которых были старыми снимками эффектной блондинки, которая, как я поняла, была матерью Джексона.

Фотографии варьировались от черно-белых изображений свежего лица молодой женщины до нынешних цветных, и эти распечатанные снимки были изумительны. Девичья мягкость, которая сохранялась в течение долгого времени, постепенно исчезала. Пышность симпатичных губ постепенно опадала. Один снимок застал ее врасплох, когда она смотрела в окно. Глаза на ее прекрасном лице выдавали чувство одиночества.

Я взяла его в руки, внимательнее присматриваясь к нему, и заметила еще одну фотографию в рамке, лежащую изображением вниз. Я протянула руку и подняла ее, успокоившись, когда обнаружила на фотографии себя и Джекса.

Эту фотографию сделал Винсент на мобильный телефон, отправив ее и мне. Он сфотографировал нас на первом и последнем семейном ужине с Джексом в Rossi’s. Он сидел за мной, поддерживая меня, в то время как я прислонилась к нему. Мы смеялись, и Джекс обнимал меня за талию. Я послала ему эту фотографию и поставила ее на рабочий стол моего телефона, пока этот снимок не стал слишком болезненным, чтобы смотреть на него.

Я поставила фото на место, а снимок его матери вернула на полку, мое сердце мчалось наряду с мыслями.

Где, черт возьми, Джекс?

В квартире повисла зловещая тишина. Я отправилась на поиски Джекса, мой взгляд рассеянно скользил мимо входной двери, затем остановился на маленьком мониторе охранной системы, установленной в стене рядом с дверью. Джекс и его отец стояли в фойе, Джекс ― скрестив руки на груди, а его отец, ― засунув руки в карманы брюк. Настолько они были похожи внешне, настолько же не могли так сильно различаться их стили одежды, но в то же время Джекс явно держался по-своему.

Я заметила, что между ними сохранялась дистанция, потому как они обнесли себя невидимыми стенами и насторожено смотрели друг на друга. Их энергичная семья была чужда для меня, она была так далека от тепла Росси, которая придавала мне сил.

Семья Ратледжей была требовательна. Я не знаю всех подробностей воспитания Джекса, но было ясно, что он вырос в среде сильного давления. Но было очевидно, что он не оправдал высоких нравственных идей Ратледжей, в том числе и самого себя, но он предпочел мою семью взамен своей ― он удостоверился, что Ян смог сорвать сделку с Mondego ― а после сказал, что я была единственным человеком, ради которого он отказался бы от всего этого дерьма.