Мёрзлый лес холодом сжимал путников. Двигались через ельник не спеша, тот становился всё гуще, вскоре негде будет и копыту лошадиному ступить. Потом и вовсе каменистые валы окружили, и начало быстро смеркаться. Вяшелав сосредоточенно водил глазами по гущам, хмурился, делаясь всё мрачнее.

— Костёр что ли развести, чтобы сами нагрянули? — заговорил первым Никрас.

— Оно и придётся, без костра околеем ночью, коли не нагоним ныне, — отозвался воевода, выпуская клубы пара. — Деревеньку искать другую, только на ближайшие версты есть ли хотя бы одна?

— Надо было всё же Даяна взять, он места-то здешние поди знает.

Пребран резанул взглядом Гроздана, и тот повинно смолк, плотно сжав челюсти.

— Может, не туда идём? Как будто тупик, так и заплутать можно, или, хуже всего, в ловушку попасть, — присоединился к разговору Саргим.

Когда в неизвестность идёшь, всегда так — сковывающее напряжение давит, как туча перед грозой, вынуждая совершать много опрометчивых поступков. Не угадать, с какого боку ждать опасность. Но больше всего не нравилось Пребрану, что поход может затянуться, и затянуться неведомо насколько. Ночь неумолимо приближалась, погружая всадников в сизый сумрак, вынуждая искать место для становища.

Прошли ещё два десятка верст, и темень всё же вынудила остановиться. Сноровисто стащив сухих веток в ложбину меж скал, что выбрал Вяшеслав для укрытия, быстро запалили огонь. Никрас споро сварганил густую похлёбку с кусочками душистого вяленого мяса. Наваристая пища сгорело нутро быстро, разморила, разливая по телу приятную тяжесть. Вот только расслабляться ныне никто и не собирался, как, впрочем, и спать. Сидели вокруг огня, вслушиваясь в звуки, отзываясь чуть ли не на каждый скрип да хруст ветвей. Но на много саженей окрест верно и не было никого, что удручало ещё больше. Без дела сидеть у костра вскоре надоело, разбрелись кто куда: Никрас вызвался посмотреть окрестности, за ним увязался и Гроздан. Саргим, вытащив из седельных сумок нож, отправился в лес.

— Далеко не уходи, — предупредил его Вяшеслав.

Пребран, откинувшись спиной на обмерзлый ствол дерева, скрестив руки на груди, хоть в налатнике это было и не так удобно, вытянул длинные ноги, грея стопы, неподвижно наблюдая, как вверх от костра брызгают снопы искр, как лижет тьму белое пламя. Мысли крутились вокруг одного — что делает сейчас княгиня. Верно, готовится ко сну, если уже не спит. Увидел её лежащей в тонкой рубахе, что облегала гибкий стан, округлые бёдра, упругую грудь. Княжич хмыкнул самому себе, выныривая из размышлений, где было так хорошо, но уже не так спокойно, мысли о княгине слишком рьяно разгоняли по венам кровь. Он выдохнул. И когда же успел так погрязнуть? И стало всего горше, когда понял, что и не собирается выныривать, хотелось уйти на самое дно, где граничит отчаяние с наслаждением.

Рьяное ржание лошадей разорвало вечернюю тишину, вынудив подорваться со своих мест.

В следующий миг на свет костра вышел Саргим.

— Ты чего так пугаешь!? — ругнулся Ждан, раздражённо отшвыривая ветку, которой он ещё недавно ворошил угли.

Пребран скорее почуял нутром, нежели увидел, насколько воин был бледен и как не мог разжать зубы, чтобы ответить. Княжич бросился к ратнику ещё за миг до того, как холод инеем разлился по спине. Он успел подхватить Сргима за плечи, когда у того подкосились ноги. Воин, охнув, обмяк в его руках, откидывая голову назад, глаза его закатились. Ждан немедля рванулся вперёд, в лес, осматривать окрестности.

— Они там… лагерь, — ослабленно шепнул Саргим и безвольно повис немереной тяжестью.