Но я все понимала. И ничем не оправдывала себя. Родька кулаком по колену отбивал такт. Женщина с бусами вытирала глаза воротником халата.

выкрикнула я.

В зале плакали уже не только малыши. Если бы меня в тот момент убило громом, я бы сочла это справедливым.

Вдруг Родька вскочил на стул и крикнул высоким, срывающимся голосом:

— Хватит реветь! Жека Андреев — жив! И Вася Ганзин — жив! Они живы!

И вдруг на мокрых от слез мордашках зажглись улыбки, кто-то несмело крикнул: «Ура!» — в другом конце подхватили, воспитательница с рыжей челкой подбежала к Родьке и визгливо спрашивала: «Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь?!» Малыши повскакали с мест и подпрыгивали от радости, а один из стоящих у стены мальчишек громко повторил строчки из рассказанных мною стихов: «Не ждите его, не надо, обратно он не придет!»

У меня в голове что-то словно взорвалось. Я стиснула руками виски и выбежала из зала. Уже на улице мне показалось, что за мной кто-то гонится и зовет по имени. Я обернулась. Сзади, прижимая руки к груди, бежала Ира Смирнова.

— Ольга, постой! Ольга, постой! — задыхаясь, повторяла она.

Я остановилась. Ира подбежала ко мне и еще некоторое время тяжело дышала, не в силах произнести ни слова. Потом спросила:

— Тебе что, плохо?

— Нормально, — ответила я и тут же вспомнила, что именно Ире собиралась рассказать свою тайну. — Пойдем в скверик, — предложила я. — Разговор есть.

— Пошли, — сразу же согласилась Ира и спросила: — Хочешь мороженого? У меня десять рублей есть.

— К черту мороженое! — Васькиным голосом сказала я и усмехнулась.

Ира пожала плечами и пошла за мной в подворотню.

Я думала, что буду говорить долго, но уложилась, наверное, минут в пять.

Потом минут пять мы обе молчали, и я уже решила, что Ира вообще ничего не скажет. Но тут она нахмурила светлые брови и спросила:

— Ну, и что ты будешь делать?

— Не знаю, — честно призналась я.

— Жаль, что мы еще маленькие, — серьезно сказала Ира. — А то можно было бы Жеку усыновить.

— Да, конечно, — согласилась я, хотя мне самой такая мысль никогда не приходила в голову.

— Так сразу ничего нельзя сказать, — задумчиво проговорила Ира, чертя в пыли носком ботинка. — Я подумаю. Если придумаю что-нибудь, то сразу скажу тебе. Ладно?

— Хорошо, — согласилась я, хотя, если честно, ни на минуту не поверила в то, что Ира сможет что-нибудь придумать.

— Какая у тебя интересная жизнь… — медленно сказала Ира.

— У меня?! Интересная? — удивилась я и сама почувствовала на своем лице глупую улыбку.

— Ну да, — подтвердила Ирка, — погони, приключения. Как в книжках.

Я никогда не задумывалась над тем, интересная ли у меня жизнь. Да и вообще до встречи с Васькой и Жекой думала, что жизнь у всех в принципе одинаковая. То есть не совсем у всех, а в зависимости от возраста. У всех детей, у всех взрослых, у всех старичков… Ну есть, конечно, всякие различия, но это все так, мелочи. Я, конечно, знала, что в Африке или, к примеру, в Австралии люди живут совсем не так, как мы. Но Африка и Австралия так далеко, что их как бы и нет вовсе…

Теперь все изменилось. Я поняла, что жизнь может быть разной. Значит, может быть интересной и неинтересной. И мне было приятно, что Ирка считает мою жизнь интересной.