— Княже, — взмолился Ратибор, — а мы с чем останемся, если ты все луки и стрелы в Ладогу отошлешь? Мне же еще тысячу чудинов вооружить надо.

— Пять сотен луков у тебя останется, а сегодня отдай оружейникам княжеский заказ на две тысячи луков и триста тысяч стрел, часть из которых тоже отправишь в Ладогу. Чтобы не меньше сотни стрел на лук получилось. Все должно быть готово к концу августа. На это выделяю еще пятьсот золотых из княжеской казны. Остальное к Гостомыслу. Я знаю, что сейчас у стен Новгорода идет большой торг: на нем два десятка урманских купцов, пять греков, есть даже несколько хазар со своими великолепными скакунами. Боярин получил с них большую плату золотом, а значит, в городской казне деньги есть. Пускай даст, сколько может. Если Новгород возьмут враги, ему деньги явно не понадобятся. Тем более, он продал грекам весь мех, который мы получили в виде дани, а урманам много зерна, меда и воска. Так что, повторяю, деньги у него должны быть. А теперь идите. У вас много дел. Найдите Слава, пусть выделит из моей казны обещанную тысячу и спешно отдавайте заказы оружейникам. Завтра мы поедем смотреть болото.

Воевода и сотник поклонились и вышли. Ингвар огляделся, вспомнив, что не умывался и не завтракал, он решил это быстренько исправить. Таз с водой находился на обычном месте, позади трона. «Кто-то из прислуги позаботился о чистой воде, — подумал Ингвар, — и вообще в тереме очень хорошие и расторопные слуги». Быстро умывшись, он направился в сторону трапезной. Чуть больше года на кухне в тереме хозяйничала Чернава, дородная женщина, властная, державшая всю кухонную челядь в ежовых рукавицах, и одновременно добрая и ласковая. Уже подходя к дверям трапезной, ноздри Ингвара начал щекотать приятный запах свежеиспеченного хлеба, перемешивающийся с запахом меда и жареной птицы. Когда Ингвар распахнул двери, на его стол ставили последнюю тарелку. Сама же Чернава ждала Ингвара рядом с его креслом.

— Доброе утро, княже, — поклонилось она. — Как спалось?

— Спасибо, Чернава. Сны хорошие были, добрый знак мне дали. А ты, я вижу, уже меня заждалась. Гуся на стол выставила, хлеб свежий испекла.

— А как же, князь? Ты меня на кухне главной сделал, вот и слежу, чтобы на твой стол все самое лучшее и свежее подавали. А то вы за княжескими делами есть забываете, вот и приходится готовить вкусно, чтоб вы ко мне дорогу не забыли.

— Спасибо, хозяюшка. Но теперь дай твою стряпню попробовать, али нужно чего?

— Все-то ты видишь, князь. Но ты прав, предупредить тебя хочу. Люди в Новгороде появились недобрые и никому не известные. Утром на базар пошла, так слышала, шептались двое. Говорили слова странные, что терем, мол, плохо охраняется, и дежурит в нем полусотня лапотников, а князя вообще никто не охраняет. Замышляют они что-то, княже. Я кухонного мальчишку послала проследить за ними, но прошло уже четыре часа, а от него не слуху ни духу.

— Может, он просто побежал поиграть со своими друзьями. Ведь он всего лишь ребенок.

— Нет, княже, — запротестовала она. — Бажен очень ответственный, поэтому я за него и волнуюсь.

— Ладно, Чернава. Поищем мы его и людей этих нехорошее задумавших. Спросим их, кто они и откуда. Позови воя, что у дверей стоит.

Чернава радостно улыбнулась и бросилась к двери. Через полминуты она за руку притащила охранника из сотни Слава.

— Да, княже, — проговорил он, удивленный таким способом вызова.

— Вот что, знаешь, где найти Данилу?

Страж быстро кивнул.

— Конечно, княже.

— Тогда быстро беги к нему. Пусть берет сотню своих соколов, и стрелой сюда.