Но Ингвар был уже внизу. Со всех сторон бушевало море врагов — их было не меньше сотни. На него отовсюду сыпались удары, но пока пластинчатая броня все держала. Раненая нога сыграла с ним дурную шутку. При падении она подвернулась, и он чуть не упал. Пришлось встать на колено.

— Ну, что, вороги? Пришли за моей жизнью, тогда расстаньтесь со своей.

Резко поднявшись, он завертел двумя мечами. Падали люди, отлетали в сторону отрубленные руки и головы. Вскоре вокруг Ингвара образовался пустой двухметровый круг. Никто из врагов не торопился умирать, когда победа была так близка.

— Копейщиков сюда, — раздался из заднего ряда голос Слава. — На копья Ингвара. Не лезьте под его мечи.

Но под сверкающую сталь князя и так никто лезть не торопился.

— Княже, я иду к тебе, — заорал с балкона Данила, прыгнув вниз.

Так спина к спине они и застыли в толпе врагов. Данила, также как и Ингвар, бился двумя мечами. Князь сам обучил его, и теперь против сотни было четыре меча. На несколько секунд во дворе повисла тишина. И Ингвар решил этим воспользоваться.

— Зачем вы пришли в мой дом и убили моих воинов? Зачем вы обнажили оружие против меня? За что вы умираете под моими ударами?

Из задних рядов вперед протиснулся человек с ног до головы одетый в кольчугу. В руках он держал щит с орлом Влада. Ингвар с трудом узнал в нем Слава.

— Это месть, князь, — сказал он. — Ты убил послов князя Влада, ты отказался от мира с ним, год назад ты ограбил его караван. Это он приказал тебя убить. Кроме того, ты сделал много зла его друзьям: хазарам, викингам, Рогволду из Полоцка. Так что умри. Ты — великий князь, но не тебе ратиться против моего господина.

— Тогда слушайте меня и запомните мои слова, слова, сказанные князем, одержавшим победу над своими врагами. Пусть те, кто уйдет отсюда, расскажут о них другим: что «кто с мечем к нам придет, тот от меча и погибнет».

Выкрикнув это, Ингвар прыгнул на Слава. Тот даже не успел ни прикрыться щитом, ни отразить удар мечем. Его тело, разрубленное надвое, еще падало на каменное покрытие двора, а Ингвар уже вовсю рубил его воинов. С другой стороны противников атаковал Данила. Распахнулись двери терема, из них в полной броне на воинов Слава бросились последние его защитники. Их было всего пятеро, но их удар с тыла опрокинул готовые вступить в бой ряды врагов. Кто-то из слабых духом крикнул:

— Спасайтесь, они Морене служат.

И в рядах противника началась паника. Те, кто мог еще оказать сопротивление, были сбиты с ног, и затоптаны бегущими. Ингвар гнал это стадо к распахнутым воротам, рубил в спину, не по-мужски, но те, кто бежит с поля боя, уже не мужчины. В ворота ворвалось подошедшее с воинских дворов подкрепление. Многие из бегущих бросали оружие и падали на колени в надежде, что им сохранят жизнь. Тех же, кто этого сделать не успел, рубили нещадно. Ингвар остановился. Все было кончено: по всему двору валялись разрубленные окровавленные тела, отсеченные руки и ноги, кровавые ручейки, казалось, облизывали кожаные сапоги князя. К нему приблизился Ратибор:

— Княже, как же так? Слав и предатель? Я не верю.

— А чему ты не веришь, Ратибор? — сказал Ингвар. — Вот он лежит разрубленный надвое. Вот его меч в крови верных мне воинов. Если бы не случай, то все кончилось бы совсем по-другому, а меня бы просто подло зарубили. Либо в кровати, либо в зале совета.

Ратибор почесал бороду, осмотрел поле боя единственным глазом.

— Да, княже, много хороших ратников полегло сегодня на этих камнях. Жаль их.

— Не тужи, воевода. Они знали, на что идут. Сгони в кучу пленных, что сдаться успели. И всех на допрос к Даниле. Если бы не он, сегодня был бы последний день Новгорода.