Словно угадав его мысли, Дафна Прайс спросила вдруг:

— Вы когда-нибудь слышали о дозоре при Шингани?

— Нет, — признался Малко.

— В 1894 году, когда начиналась колонизация, войска королевы Виктории сражались с матабеле. На той стороне Замбези черные воины окружили кавалерийский дозор — тридцать трех рядовых с офицером. Врагов были тысячи. Им предложили сдаться, но они отказались, застрелили лошадей и дрались до последнего патрона.

Голос ее дрогнул.

— В живых не осталось никого. Позднее матабеле сказали так: «Это были храбрецы. Увидев, что смерть близка, они запели».

Она осушила еще один бокал вина.

— Дозор при Шингани, — повторила она глухо. — Это родезийцы. Мы умрем, но не сдадимся.

Грудь Дафны Прайс дышала порывисто, в черных глазах, впившихся в Малко, отразилось какое-то мучительное волнение. Она все же овладела собой, но, по-видимому, ценой огромного напряжения.

— Хочу крем-какао!

Малко пришло в голову, что если он не будет мешать ей пить, возможно, она кое о чем и проговорится. Она выпила принесенный бокал одним духом.

— Хочу еще!

Наклонившись к Малко, она промолвила:

— Коли вы журналист, надо писать правду, помочь нам. Мы нуждаемся в помощи всех.

— Потому вы и ужинаете со мной?

Она качнула головой:

— Нет.

Пролетел ангел и поспешил скрыться, напуганный смрадом греховности. Когда Дафна Прайс приехала за Малко, она протянула ему руку как абсолютно незнакомому человеку, как если бы в ее памяти совершенно изгладилось происшедшее между ними в самолете.

Второй бокал опустел через десять секунд.

— Идемте отсюда, — предложила она внезапно.

На выходе из ресторана они столкнулись с двумя чернокожими, шедшими навстречу. Когда они отошли, Дафна зло прошипела:

— Они теперь не те! В прежнее время они сошли бы с тротуара.

Мозг Малко работал с предельной скоростью. Рядом с Дафной Прайс у него было впечатление, что он пытается вскрыть сейф, начиненный взрывчаткой. В ее руках был ключ, но как навести ее на разговор, не выдав себя?

— Может быть, заедем еще куда-нибудь выпить но стаканчику? — предложил он. — В Солсбери есть дискотека?

Дафна Прайс покачала головой.

— Так, ерунда. Едемте лучше ко мне.

Они катили по Севенс-стрит — широкой прямой улице, лежащей между казарм, парков и роскошных особняков. По пути Дафна показала Малко белые чугунные ворота, на которых висел замок.

— Здесь живет премьер-министр.

Он молча положил ладонь на обтянутую серебристым чулком ногу выше колена. Было такое впечатление, что она находилась в том же состоянии, как тогда в «вискаунте».

Поставив машину под оплетенным красной пойнсеттой навесом на Родс-авеню, она повела Малко через садик к небольшому нарядному домику в три этажа. Ее квартира находилась на первом. Едва она вставила ключ в замочную скважину, как раздался собачий лай. За дверь выскочили два огромных дога, обнюхивая Малко, радостно прыгая вокруг хозяйки. В дверях стояла толстая улыбающаяся негритянка.

— Это мои собаки и Эдма, — возвестила Дафна. — Она занимается ими, кормит, прогуливает. Здесь спасу нет от жулья, шарят по кухням.

Эдма и собаки исчезли. Дафна сочла нужным уточнить:

— Эдма родом из Малави. Это надежней, чем местные.

Малко решил не развивать тему. Фасад разваливался на глазах. Они вошли в небольшую комнату с современной обстановкой, очень низким стеклянным столиком и глубоким канапе. Стены и потолок были обиты коричневым бархатом.

— Люблю уют, — объявила Дафна.