— Почему вы не поцеловали меня? — спросила она.

Малко смотрел на нее золотистыми глазами.

— Вам было нужно другого.

Дафна Прайс ничего на это не сказала.

Вдруг лицо ее искривилось.

— Дайте мне подвигаться... Спина болит...

Он попятился, она последовала за ним: они оставались соединены. Морщась, она потерла себе поясницу и вдруг разжала тиски, освобождая Малко. Повернувшись к нему спиной, она задрала сорочку. На ее крестце обозначился длинный багровый рубец — след от бортика комода. Она отпустила край сорочки, и та упала до самых щиколоток.

— Свинья!

Но сказано это было без особой уверенности.

— Раздевайтесь, — повелительно бросила она. — Хочу прикоснуться к вашей коже.

Она почти грубо сдернула с него галстук, принялась расстегивать пуговицы сорочки. Когда на Малко ничего не осталось, она собрала его одежду и куда-то понесла со словами:

— Терпеть не могу беспорядок...

Воротившись, она легла на кровать.

— Идите сюда.

Он тоже лег. Она рассеянно гладила его иссеченную рубцами грудь.

— Это у вас откуда?

Это у Малко осталась память об одном задании в Гонконге. Он солгал:

— Был офицером во время войны, получил ранение.

Она не стала расспрашивать. Левой рукой она поглаживала Малко, особо, впрочем, не стараясь возбудить его.

— Мужчина, приезжавший за вами в аэропорт на «роллс-ройсе», ваш любовник?

Насмешливая улыбка заиграла на треугольном лице Дафны Прайс.

— Я не принадлежу кому-нибудь одному. Почти все мужчины — скоты. Я была замужем, но у мужа была одна забота: хлестать пиво и бегать за молоденькими «копчеными». Однажды я застала его здесь с девчонкой матабеле, которая ухаживала у нас за собаками. Знаете, чем они занимались?

— Могу вообразить.

— Нет, не можете. Он совокуплялся и с ней, и с собакой! С моей собакой! На моей постели! Я его тогда чуть не убила.

Обществу защиты животных следовало бы подать иск... Дафна откинулась на лиловую подушку. По всей видимости, хмель у нее повыветрился под влиянием любовных утех.

— Если вы свободны завтра вечером, я сведу вас с одним моим другом. Он может дать вам материал для вашей статьи.

— Да-да, — рассеянно отвечал Малко.

— Он из Южной Африки, — продолжала Дафна Прайс, — представляет в Солсбери компанию «Саус Африка Эруэйс».

— Буду весьма рад.

Он не понимал пока истинной причины, побудившей молодую честолюбивую и расчетливую женщину, к тому же любовницу начальника родезийских спецслужб, так быстро сойтись с незнакомым мужчиной. Ему не давала покоя мысль об Эде Скити. Хотя объяснение было, возможно, гораздо проще. Разгоряченная вином, она пожелала его. Словно угадав его мысли, она потянулась с кошачьей гибкостью и прижалась к нему. От прикосновения шелка к коже по нему будто ток пробежал. Очень светским тоном она сообщила ему на ухо:

— Хочу твою пушку!

Голос ее словно бы разделился на два тона. Теперь он поцеловал ее. Закидывая одну ногу, она перекатилась и с блаженной улыбкой села на него. Под звуки оглушающей музыки они наслаждались друг другом дольше, чем в первый раз, и когда, впившись пальцами в простыню, она рухнула на него, ее вопль заглушил этот грохот.

Правда, на сей раз она не пустила в ход свой безотказный прием. Вероятно, приберегла для более важных случаев.

Полная луна скрылась в густых облаках. Малко с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух. Во рту пересохло, в голове было пусто, все тело ломило. Возможно. Дафна Прайс и была африканской Мата-Хари, но уж, наверное, самой требовательной в любви женщиной к югу от экватора.