Макс, неудачник. И мама в этом не виновата.

Еще напоследок можно зайти в больничку и добить Баскетболиста, хотя такой ненависти, как к Костоеде, Макс к нему не питал.

Он решил, что зайти все же стоит. Правда, его долго не пускали, говорили, что состояние больного не позволяет. А сегодня с утреца, когда он опять позвонил в их справочную, ему сказали, что можно. И вот он тут и смотрит.

Здорово шарахнул по нему инсульт. Или у него был инфаркт? Лицо серое, губы серые, под глазами черно-коричневые круги. Сами глаза ввалились. Макс ожидал увидеть вокруг всякие мигающие хрени, которые щупальцами тянулись бы к немощному телу, чтобы питать лекарствами и едой, но ничего такого не обнаружил. Отключили, выходит, Игорька от аппарата. Перешел на автономию. Может, и вправду, оклемается Баскетболист.

Под его пристальным взглядом Бэтээр неспешно подвинул один из стульев поближе к подушке, сел на него с размаху и хрипло проговорил:

— Вот ты, Баскетболист, подохнешь скоро, и похоронят тебя в полированном гробу из красного дерева, с кондиционером и видеомагнитофоном внутри. Наверно, даже попа пригласят и панихиду закажут. А потом засыплют землицей и сверху посадят анютины глазки. И памятник возведут. Ты какой памятник себе хочешь? Гранитную плиту, небось? Или статую какую? А, Баскетболист? А Федька, между прочим, так и сгнил под землей. Небось одни кости остались. А может, и те крысы растащили, как думаешь?

Игорь молчал, только желваки заходили.

— Давай, знаешь что? — продолжил громыхать гусеницами Бэтээр. — Давай ты мне скажешь, где у тебя план той катакомбы припрятан, а я обещаю, что, так уж и быть, поделюсь с тобой хабаром. Если, конечно, ты оклемаешься. И Федькины кости достану и похороню его по-человечески.

Макс Стычкин не кривлялся и не глумился. Он просто не хотел его щадить. Он сидел, смотрел на Игоря без улыбки и ждал. И Игорь смотрел на Макса Стычкина. А пока Игорь на него смотрел, он вспомнил, что Бэтээр ему друг.

Их было трое, не считая одной девчонки, но она и вправду не в счет. Она с ними никогда не спускалась, а Макс не спускался в тот раз. Кто-то должен был вытягивать их обратно, выпало Бэтээру. А Игорь и Федька полезли, оставив запасные обвязки и карабины и максимально разгрузив рюкзаки.

Им нравилось это дело, да и башли оно сулило, правда, часто обманывало. Было им лет по двадцать, может, чуть больше, их головы кружились от собственной нереальной крутизны. В то время еще не было диггеров с опытом, не у кого было спросить или поучиться, а подземелья манили. Снарягу себе подобрали почти наобум, исключительно руководствуясь здравым смыслом. И все у них получалось.

Они садились на последнюю электричку и ехали в Москву. С вокзала ловили частника, благо в районе трех вокзалов их всегда было хоть отбавляй. Отпускали частника и какое-то время шли пешком по ночным улицам, путая следы и сбивая с толку. Кого? Им так было кайфово, вот и петляли. Потом подходили к намеченному люку, и приключение начиналось.

Иногда им везло, и они находили интересные предметы, по-диггерски — хабар. Хотя главное все-таки было не это. Могли найти лишь старый башмак, могли и башмака не найти, но погружение в подземелья старой Москвы само по себе пьянило романтикой и одуряло мощными волнами адреналина.

В тот раз они наткнулись на жилу. Хотя не надо было туда идти. Наверху, метрах в ста, вбивали бетонные сваи под фундамент высотки. И вбивали их днем и ночью.

Но когда они свернули в узкое ответвление от основного туннеля, то поняли, что это уже совсем другой тоннель. Не было труб, не было кабелей. В свете электрических фонариков они увидели стены, выложенные кирпичом.