- Блокировать двери. Я сообщу, если нам понадобится помощь.

   Дверь закрылась со звонким грохотом, когда камень встретился с камнем.

   Остались только люди Джордана и Мэгги.

   В отчаянии она перевела на него взгляд.

   Глаза могли видеть мельчайшие пылинки в воздухе и различать в миллионы раз больше цветов, чем она знала в действительности.

   - Что это? - прорычала девушка, почти задыхаясь от боли.

   Он говорил тихо и спокойно:

   - Я не знаю. Но ты будешь в порядке, Мэгги.

   Он встал в боевую стойку.

   - Кэти, Бей и Мак – обращайтесь. Ноа и я пока останемся в человеческой форме.

   Кэти попыталась двинуться вперед.

   - Нет, Джордан. Мне нужно остаться, чтобы она меня поняла.

   Джордан заметил, как на глазах Мэгги появились слезы.

   - Обращайся или уходи, - бросил Джордан Кэти, не отводя своего пристального взгляда и на минуту.

   Его руки оставались слегка разведенными в сторону, ни на сантиметр не приближаясь к ножу на бедре.

   Мэгги могла добраться до его рук и оторвать их, вкусив плоть и кровь, прежде чем он пошевелился бы. Чистый ужас пронесся сквозь нее от одной мысли, хотя тело жаждало пищи.

   Сердитый вздох был ответом на его приказ, перед тем как дрожащий свет окружил новых друзей Мэгги, а потом... там, где только что стояли люди, рыскали три пумы.

   О, Боже. Она собиралась обратиться в пуму?

   Против ее воли, пальцы на руках выпрямились и удлинились. Кости трещали, а кожа лопалась, словно ее кровяные тельца заменили осколки стекла.

   Боль шла изнутри клеток, зарождаясь на молекулярном уровне, проносясь сквозь нервные окончания.

   - Останови это.

   Неужели это был ее голос? Низкий, гортанный, нечеловеческий?

   - Не могу, - сказал Джордан, его желто-коричневые глаза выражали сочувствие.

   Ее пальцы скрутились, выпуская длинные желтые когти. Грубые жесткие волосы песочного цвета прорывались сквозь кожу, скребя и царапая - терпимая боль, по сравнению с остальной, но желание плакать уже переполняло ее.

   - Вот дерьмо, она вер, - сказал Ноа со своего поста возле двери.

   Что, к дьяволу, он имел в виду под «вер»? Вервольф? Она была вервольфом? Это неправильно.

   Рыча, девушка неотрывно смотрела на руки, даже когда кости ног начали трещать и ломаться. Почти ослепшая от боли, она почувствовала новую волну, когда волосы на руках стали меняться на темно-коричневые и мягкие. Что-то знакомое.

   Джордан подошел поближе.

   - Какого черта?

   Дикая, обжигающая боль снова прокатилась через нее, и волосы стали опять грубыми. Задыхаясь, она упала на колени, подняв голову и испуская дикий вой.

   Холодный камень успокаивал ее расшатавшиеся нервы.

   Напряжение в комнате возросло еще больше.

   Ее лицо болело, кожа натянулась и сквозь нее начала прорываться шерсть, словно наждачная бумага. Затем они смягчились, а лицо сузилось, перед тем, как вернуться к прежней форме.

   Джордан опустился на одно колено, всматриваясь в ее теперь затуманенные глаза.

   - Борись, Мэгги. Борись с болью, ищи волка.

   Три пумы приблизились, присоединяясь к нему, их готовность защищать, ощущалась в воздухе.

   Запахи пумы, льва и земли дразнили ее чувства.

   Вместе с кровью, плотью и мясом. Еда. Друг. Враг.

   Ее позвоночник выпрямился, и девушка вырвалась из больничного халата, переходя сначала во что-то твердое, затем во что-то мягкое.