— Стоило ли тебе?.. Да о чем, дьявол тебя возьми, ты толкуешь?

Оливия вновь ощутила, что ее бьет нервная дрожь.

— Через два года на нас двоих будет приходиться больше половины акций. Я… я уверена, мы сможем использовать это обстоятельство к нашей взаимной выгоде.

Никогда прежде Оливия не видела Гила таким разъяренным; даже в то недавнее утро в ее квартире он казался лишь разозленным котенком. Его лицо исказила гримаса гнева, и Оливии стало страшно.

А с какой стати, собственно говоря, он выглядит таким возмущенным? Как он смеет выступать в роли обиженного? Она, видите ли, задела его самолюбие! Сам он женился на ней лишь ради ее акций, однако для него оказалось сюрпризом, что и Оливия могла выйти за него замуж из подобных же эгоистических побуждений.

— Ты хочешь сказать, что устроила весь этот спектакль с бракосочетанием лишь для того, чтобы попрочнее усесться в кресле члена правления? Не верю. Что за дьявольскую интрижку ты затеяла, Оливия?

Итак, Гил не поверил ей. Еще бы! Как он может поверить, что Оливия способна сыграть с ним такую же жестокую шутку, какую он сыграл с ней? Его самолюбие было бы слишком сильно уязвлено.

Чудом Оливия продолжала удерживать свои позиции.

— Дело не просто в том, чтобы попрочнее усесться в кресле члена правления агентства. Мы будем совместно владеть пятьюдесятью пятью процентами акций. Это — контрольный пакет. Даже больше!

Гил шагнул к ней.

— Боже мой! Я никогда не думал, что ты — такая рассудочная маленькая дрянь, — произнес он с презрением. — Я думал, ты изменилась. Выходит, я ошибся. Ты как была, так и осталась коварной восемнадцатилетней сучкой, которая тайком от бабушки откалывала дешевые номера на вечеринках, помнишь?

Оливии показалось, что ей дали пощечину. Она густо покраснела.

— Я тебя ненавижу! — закричала она и заколотила кулаками в грудь Гила.

Он тут же сжал ей запястья словно клещами и встряхнул ее. Она уставилась на него с отвращением, грудь ее бешено вздымалась, воздух вырывался из легких с глухим хрипом.

— А вот к этому все-таки у тебя ненависти нет, верно? — прорычал Гил и закрыл ей рот жгучим поцелуем.

Оливия ахнула и почти безотчетно раскрыла рот. Гил не соблазнял ее; он атаковал сразу все ее чувства. Почти бессознательно она отвечала на его действия, причем ее воля в этом не участвовала. Оливия чувствовала, как опасный волнующий жар разливается по всему телу.

7

Минуту спустя Гил взял Оливию на руки, отнес в спальню и положил на кровать.

— Нет… Гил… Мы не можем… — в полуобморочном состоянии протестовала она.

— Почему нет? — спросил он резко. — Ты моя жена, и это наша первая ночь после свадьбы.

Оливия завороженно глядела на Гила снизу вверх. Она часто дышала, в то время как глаза с затаенным восторгом следили за его движениями: медленно он начал стягивать с себя рубашку, потом подошел к кровати и сел на ее краешек, зарывшись пальцами в волосы Оливии.

Когда между их губами остался дюйм-два, Гил остановился.

Оливия знала: именно сейчас она должна сказать «нет». Если она произнесет это сейчас, Гил оставит ее в покое.

Но совсем незаметно время было упущено. Для слов отказа не нашлось места среди обуревавших ее жгучих желаний. Она сама потянулась губами к его рту с молчаливым зовом, и когда губы их сомкнулись в поцелуе, Оливией овладело странное ощущение неизбежности того, что должно произойти: Гил овладеет ею. Непременно! Здесь… Сейчас…

Оливия любила его и целых пять лет мечтала об этих минутах. Все остальное не значило уже ровно ничего. Фирма «Бофор», акции, Сусанна Уитлоу — все отодвинулось в какой-то отдаленный угол сознания.