Гавейн опешил.

    – Ты че, совсем ум потеряла?! Ты сама деньги отдашь или мне их с твоего трупа снимать?

    – Нет, нет, что вы, – залопотала девица. – Я, конечно, отдам вам все…

    Она торопливо зашарила за пазухой.

    – Ну где же они? Ну вот… Забыла… – сокрушенно заморгала. – Забыла…

    С виноватой улыбкой провела рукой по туго набитому поясу.

    – Смотрите, тут же ничего нет – совсем пояс пустой.

    – Так ты издеваешься! – взвизгнул Парсифаль, медленно извлекая меч из ножен. – Ну не взыщи! Раз ты не поняла…

    Блондин высоко поднял меч, готовясь обрушить его на беззащитную жертву, неподвижно стоявшую у пенька.

    Когда до девушки оставалось шага три, она резко повернула кисть правой руки, в которой держала посох.

    И его нижний конец, обитый медью, описав дугу, врезался аккурат между ног тевтона.

    – А-а-а-а-а-а-а-а!!! – завыл, заревел Парсифаль, словно дракон, которому прищемили то самое место, куда с такой точностью угодила Файервинд.

    Выронив меч, он покатился по земле, держась обеими руками ниже пояса и путаясь в лохмотьях.

    – Если ты, жирный боров, не понял, что тебе и твоему дружку лучше свалить отсюда, пока еще можешь убрать с моей дороги свое толстое пузо и пустую башку, то не жалуйся! – произнесла Файервинд, со змеиной улыбочкой глядя на крепыша.

    Уже в глубине души осознавая, что проиграет, Гавейн устремился в атаку, выхватывая клинок из-под одеяния.

    При этом распахнувшийся балахон зацепился за можжевеловый куст. Жалобно затрещав, прелая рогожа порвалась, и половина хламиды повисла на ветвях, отчего вид британец приобрел весьма комический.

    По-разбойничьи свистнув, Файервинд перехватила посох двумя руками, лихо его закрутив.

    Угрюмо прорычав что-то, бородач выставил вперед верный гладиус, прикидывая, как отбить опасно вертящуюся деревяшку.

    Про эти хинские штучки с борьбой на посохах он краем уха слышал. В ордене этому даже обучали желающих. Но зачем нужны какие-то палки, когда в руках добрый меч из отличной стали?

    Оконечность посоха, блестя стертой медяшкой, полетела прямо в лоб Гавейну, и он уже приготовился отбить дрын, а потом достать в выпаде проклятую бабу, в эту минуту так напомнившую треклятую амазонку!

    Не тут-то было – посох по-змеиному отскочил назад, а потом вновь метнулся вперед, клюнув Гавейна в запястье.

    Тот мгновенно перестал чувствовать правую руку.

    Меч выпал…

    Последнее, что видел крепыш перед тем, как в его голове взорвался огненный шар, после чего наступила тьма, был устремившийся прямо ему в лоб медный наконечник…

    Ухмыльнувшись, чародейка перевела взгляд с неподвижного тела поверженного бритта на стонущего и воющего Парсифаля. Пошевелила пальцами, словно разминая затекшие ладони, и туша тевтона перестала корчиться и замерла.

    Теперь с ними можно будет поработать спокойно. Выяснить, что это за люди, случайно ли они попались ей на дороге и кстати – откуда взялась эта непонятная магия, с какой они не так давно имели дело.