В свои тридцать шесть лет он был близок с женщинами всего семь раз и впервые это произошло с ним в возрасте двадцати пяти лет, когда он уже стал космодесантником-спецназовцем. Его первой девушкой была ледарийка, правда, изменённая. Тилавия полюбила славийца и, чтобы выйти за него замуж, пошла на генетическую реконструкцию организма. Через семнадцать лет, когда она уже была матерью троих детей, её муж, Нильс Свенсон, он был военным космолётчиком, погиб. Алексей был на него очень похож и, наверное, только поэтому Тилавия Свенсон однажды пришла в его номер. Он, скорее всего, стал бы её мужем, но Тилавия также вскоре погибла. Она ведь тоже была пилотом космического истребителя, как и её муж, но села за штурвал только после его гибели, чтобы отомстить перцам. Все остальные мимолётные любовницы капитана Новикова, которому пришлось помотаться по всей линии соприкосновения с врагом в Мауране, не были славийками, но ко всем он относился с любовью, хотя даже под пытками не сказал бы никому, что был с ними близок.

   В этом полёте Алексею было о чём задуматься, ведь они летели на Набиану, а эта планета прославилась на всю Маурану не только как мир отъявленных и самых беспринципных торгашей и контрабандистов, но как сосредоточие всегалактического разврата. Набиана была полиэтническим миром и кто только не избрал эту планету местом постоянного жительства. На ней не жили одни только ксеноиды, славийцы и ещё ледарийцы, которым также были свойственны строгие нормы поведения. Вполне хватало на Набиане и землян, но как раз с ними-то Пиранья не собиралась встречаться. В самом конце полёта майор Блейк прервала долгое молчание и подробно рассказала о том, с кем именно она собирается встретиться на этой планете. У неё на Набиане имелся должник, средних лет мужчина, которому она мало того, что спасла жизнь, так ещё и не дала его врагам свершить над ним позорный для всякого набианца обряд, после которого тень падала на весь род Ол-Свашта Раг-Тусайла. По её словам этого было вполне достаточно, чтобы Старый Олли согласился на что угодно, только бы не стать снова презренным всеми уншем, то есть клятвопреступником.

   Вообще-то в обычаях набианцев было обманывать любого чужака, которому тот не сказал прилюдно ритуальную фразу - «Севенна фаштах набиунш». В вольном переводе это означало - «Мамой и хлебом клянусь», а слово унш, соответственно, обозначало нарушение этой клятвы. Зато набианец не мог обмануть по-крупному точно такого же набианца, как и он сам. Сжульничать по мелочам запросто, а вот подставить под удар своим обманом, никогда в жизни. За это у набианцев даже по решению суду могли казнить, а любое внесудебное разбирательство и подавно заканчивалось позорной, ритуальной казнью поганого унша-клятвопреступника. Тому вспарывали живот, аккуратно, чтобы не убить раньше времени, удаляли желудок и кишечник, после чего засыпали в опустошенное брюхо пару лопат земли, зашивали брюшину и закапывали живьём, приговаривая - «Набиан тар фаштах лур унш», что означало - «Жри землю вместо хлеба, поганый обманщик». Мариам, пролетавшая как-то раз на флайере мимо небольшой рощицы, увидела, что четверо здоровенных типов вовсю метелят рядом с большой ямой, очень похожей на могилу, Старого Олли, которого она уже немного знала, а пятый, редкостный жулик и жуткий обманщик, выступает в качестве советчика.