Мерока не растерялась. Она отдернула руку с автоматом, пнула любителя потасовок правой ногой и, лишив равновесия, толкнула на упыря. Даже в пальто худой как щепка, тот оказался на удивление сильным и ловким. Плавно, как в замедленном кино, он вытащил блестящее оружие, которое они заметили у него на перроне. И так же неторопливо Мерока опустила ствол автомата и прицелилась в упыря. Тот прятался за крупным задирой, придерживая его свободной рукой как щит. Кильон поднял ангельский пистолет.

Упырь открыл огонь первым, прямо через задиру, прострелив в его грудине аккуратную сквозную дыру. Кильон отстранился, слева забил теплый фонтан из крови, дробленых костей и легочной ткани. В Кильона упырь не попал, но промахнулся лишь чуть-чуть. В следующий миг Мерока дала в ответ оглушительную очередь. Ее ствол полыхал голубым пламенем, стреляные гильзы падали сбоку. Тело несчастного любителя потасовок – он погиб мгновенно от выстрела упыря – превратилось в кровавое месиво. Мерока стреляла, пока не опустошила магазин. Упырь отступил и наконец выпустил труп-щит, испачкавший его пальто кровью и ошметками мертвой плоти. Он прижался к задней стене вагона и оскалил зубы в чудовищно неестественной улыбке, словно невидимые крючки растягивали уголки его рта.

За сизыми губами проглядывал тугой комок черного языка, будто чересчур много ужаса затолкали в слишком малое пространство.

– Я один из великого множества. – Его сухой, потусторонний голос напоминал шелест ветра среди деревьев. – А ты, Кильон, просто один.

Упырь выпустил свое оружие.

– Так ты с компанией? – осведомилась Мерока, бросая пустой магазин и вытаскивая запасной.

– Конечно.

– И где ж твои приятели?

– Вокруг вас. Убегать бессмысленно. – Упырь кашлянул – изо рта потекло вязкое, черное. – Нас слишком много. Теперь нам точно известно, где вы и куда направляетесь.

– А вот об этом вам вряд ли известно. – И Кильон вскинул ангельское оружие.

Взгляд упыря упал на пистолет, и через мгновение на сером лице мелькнуло узнавание.

– Здесь внизу он не…

Кильон выстрелил. Пистолет дернулся – получилась не столько отдача, сколько движение оружия, пробудившегося от сна. Из ствола вылетел малиновый луч, достаточно яркий, чтобы оставить на сетчатке Кильона следовой образ. Луч пронзил упыря и буквально тотчас же превратил половину его в черную головешку. Мгновение спустя Кильона настиг запах.

А с ним – понимание того, что он убил в третий раз.

Мерока открыла окно и потянулась к дверной ручке. Теперь она толкала дверь против ветра. Поезд мчался по решетчатому мосту. Давным-давно некий катаклизм создал в этом месте расселину в черной породе Клинка, пробив коническую трещину до выступа следующей зоны. Мерока вытолкнула труп в дверной проем, и Кильон заметил, как тот падает в брешь между рельсами и исчезает в черной пустоте под мостом. До поверхности лететь многие лиги; когда упырь об нее ударится, опознавать будет некого. Кильон представил, как озадачит труп его коллегу, молодого амбициозного патологоанатома из конеградского морга.

Они возились со вторым трупом, когда открылась дверь среднего купе и в коридор ввалились подвыпившие бизнесмены. Выглянула и пароградская мать из купе по соседству. Оцепенев от ужаса, они взирали на Мероку с Кильоном, труп и следы кровавой бойни.

– Разойтись! – скомандовала Мерока.

Все вернулись в свои купе.

– Не надо сбрасывать его с поезда, – проговорил Кильон.

– Тебе-то что?

– Он случайная жертва. Если упадет на выступ следующей зоны, никто не узнает, что с ним случилось.