Семья невесты должна была принять в Перрок-Ройяле семью жениха. Роберт Грейсон был единственным выжившим сыном Артура и Маргарет Грейсон, барона и баронессы Рентой, владельцев Холли-Хилла. Не считая Роберта, его родителям не везло с потомством: они потеряли двух сыновей, родившихся через пять лет после рождения Роберта. После этого несчастная леди Маргарет долго не могла понести. И только когда Роберту исполнилось девять лет, у его матери родилась Сексона, которой сейчас исполнилось четырнадцать. Затем последовали еще два выкидыша. И наконец, родилась Памела, которой сейчас восемь. Грейсоны, чье маленькое поместье граничило с Перрок-Ройялем на северо-востоке, знали Анну Сен-Мишель всю жизнь. Они были рады, что в это трудное время получают в невестки такую обаятельную и здоровую молодую леди.

На свадьбу прибыли также сэр Роберт Смолл, деловой партнер леди де Мариско, и его старшая сестра леди Сесили, которую считали бабушкой все братья и сестры семьи, начиная с поколения Валентины и кончая младшими детьми. Смоллы были почти членами семьи. Посторонние предполагали между ними какую-то кровную связь, которую ни Сен-Мишели, ни де Мариско не давали себе труда отрицать. Сэру Роберту и леди Сесили уже пошел восьмой десяток, но они были по-прежнему полны жизненных сил.

Родом из Девона, где им принадлежало поместье Рен-Корт, сейчас они жили в маленьком поместье Оук-Холл, недалеко от де Мариско. Рен-Корт отдали Виллоу. Она родилась там. И поскольку никто из Смоллов не вступал в брак, Виллоу была их наследницей. Сэр Роберт, или Робби, как они называли его, только недавно и с большой неохотой отошел от морских походов.

День свадьбы Анны Сен-Мишель выдался солнечным и теплым. После необычно дождливой весны весь июль был солнечным и жарким. Невеста, по общему признанию, была необычайно красивой в своем свадебном платье из кремового атласа с лифом, обильно расшитым жемчугом. На ее распущенных темных волосах лежал венок тонкой филигранной работы из позолоченного серебра, жемчуга и аметистов. В руках она держала букет розовых и белых роз. Ее сопровождали две младшие сестры, одетые в бледно-розовые платья, с лифами, расшитыми крошечными жемчужинками и бабочками, вышитыми золотой нитью. На распущенных волосах красовались венки из полевых цветов, а в руках — такие же букеты, перевязанные золотыми лентами.

Жених, красивый молодой шатен, был одет в костюм из голубого шелка. Слова брачного обета он произнес, нервно запинаясь, чем позабавил своего отца, в то время как его мать промокала глаза белым батистовым платком. Невеста, как и подобало, зарумянилась, что обрадовало ее родителей и вызвало хихиканье ее молодых кузин, братьев и сестер. Когда они были объявлены мужем и женой и Роберт Грейсон поцеловал ее, это вызвало дружеские возгласы одобрения.

После этого было устроено пиршество и танцы на лужайке Перрок-Ройяла. Столы ломились от щедрых угощений, предлагаемых семьей невесты. В празднике приняли участие не только приглашенные гости, но и все арендаторы, связанные с Перрок-Ройялем, все слуги и деревенские жители. Был приглашен проезжавший мимо цыганский табор. В знак благодарности цыганки предсказывали гостям их судьбу.

Взяв руку Валентины, старуха, предводительница табора, сказала:

— Ты недавно овдовела, но в твоем браке не было любви. — Валентина промолчала. Она не опустила глаза под взглядом цыганки. — Скоро, — продолжала старуха, — ты узнаешь давнюю тайну.