«Но он, безусловно, особенный! – мысленно настаивала Эндри, дрожащей рукой приглаживая волосы. – Он завязал мне косу сухой водорослью!»

И тут же вынуждена была признать, что ничего особенного в этом не было.

Но как объяснить небывалое наслаждение, которое она испытала на пляже? Пол довел ее до экстаза, не притронувшись даже пальцем!

«Но он касался самой эрогенной зоны человеческого тела», – еле слышно шепнул внутренний голос.

Пол ласкал ее мозг.

Эндри остолбенела. Страх мертвой хваткой сдавил горло. Пальцы то сжимались в кулак, то разжимались. Напрягшись, с испариной на лбу, она вслушивалась в неясный шепот, доносившийся из самых глубин сознания. И, постигнув сказанное, Эндри задрожала всем телом.

Пол плыл среди акул.

В состоянии, близком к сомнамбулическому. Эндри медленно покачала головой. Она не верила. Человек не может плавать в окружении акул. Акулы – лишенные разума хищники. Огромные, злобные машины для перемалывания пищи! Но внутренний голос в очередной раз пробился сквозь толщу сомнений:

«Думай. Вспоминай».

Закрыв глаза, Эндри напрягла память и извлекла из нее отчетливую картину. И вновь ужас овладел ею, едва она разглядела зловещие плавники, рассекающие водную гладь. А при виде резвящихся дельфинов радость, как и тогда, подавила страх. И опять страх вернулся, когда одинокий плавник с жуткой скоростью стал приближаться к Полу. И если бы он не выбросил руку в сторону и не ударил.

Нет!

Эндри раскрыла глаза. Но она не видела того, что окружало ее сейчас, – перед ней по-прежнему разворачивалась та ужасная сцена. И она увидела... увидела...

Пол вскинул руку не для того, чтобы ударить акулу. Он потянулся погладить ее!

Эндри вздрогнула и с опаской огляделась вокруг. Бояться было нечего. Пляж остался в прошлом – она находилась в собственной спальне. Но внутренне она по-прежнему ощущала боязливую дрожь, которую порождал так и не нашедший ответа вопрос:

«Что же он за человек – Пол Хеллка?»

Сквозь сон Эндри услышала негромкий стук в дверь. С трудом выбираясь из приятного состояния забытья, она пошевелилась и открыла глаза, но лишь после того, как стук возобновился и прозвучало ее имя.

– Эндри, ты проснулась? – Селия слегка возвысила голос, чтобы было слышно сквозь закрытую дверь. – Тебе звонит Мелли. Может, попросить ее перезвонить?

«Мелли?» – Эндри поморгала, уставясь в потолок. Прояснение наступило быстро и неожиданно.

– Нет, тетя Селия, – ответила она. – Уже иду.

Она села и свесила ноги с кровати. В теле чувствовалась сковывающая тяжесть, в сознании – Полная пустота.

– Который час? – спросила она хриплым со сна голосом.

– Полдвенадцатого, – ответила Селия, по-видимому, удаляясь от двери, поскольку голос ее затихал.

– Полдвенадцатого! – воскликнула Эндри. Она спрыгнула с кровати, но, чтобы не потерять равновесие, тут же схватилась за медную спинку кровати, так как голова ее, казалось, вознамерилась отделиться от тела.

Подождав, пока улягутся связанные с этим неприятные ощущения, она побрела к двери. Вся прошедшая долгая ночь – чередование бесконечного метания в кровати при бессоннице и беспокойных видениях во время тревожного сна – осталась наконец позади. Эндри окончательно проснулась и теперь продвигалась к телефону, однако все еще с трудом.

Чтобы добрести до телефонного аппарата, висевшего в кухне на стене, Эндри пришлось собрать все свои силы. И даже поднести к уху трубку оказалось не так-то просто.

– Алло, – сказала она и едва узнала собственный голос. – Мелли?

– Ты нормально себя чувствуешь? – Обычно весело журчащий голосок Мелли приглушила озабоченность.