– Ты нормально себя чувствуешь?

Эндри вздернула подбородок.

– Разумеется, – уверенно заявила она – и солгала самым наглым образом. На самом деле до нормального самочувствия ей было дальше, чем до звезд. – Я немного устала, только и всего, – добавила она, и это было бессовестным преуменьшением. – Мне не следовало спать на солнце... Это... э-э, всегда на меня плохо действует, – она импровизировала на ходу, причем весьма неубедительно.

– Понимаю.

Хотя интонация его голоса не изменилась, Эндри прочла по глазам, что он видит ее насквозь. И не верит ни одному ее слову. Однако продолжала в том же духе.

– И поэтому я думаю лечь пораньше. – Отступая в дом, она схватилась за дверь и начала ее закрывать. – В общем, еще увидимся.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. – Пол без усилия освободил дверь из дрожащих пальцев Эндри. – Ты ведь будешь посещать мой курс. Помнишь?

И, не дожидаясь ответа, мягко притворил дверь.

Эндри простояла перед закрытой дверью целых полминуты. «Помню ли я? Помню ли я? – металась в ее голове мысль. – Да я только об этом и помню!»

И вот, уже не в первый раз с тех пор, как Пол ушел, оставив ее перед дверью, она заново переживала их встречу, едва сдерживая слезы смущения и огорчения.

Все еще не в силах усидеть на месте больше нескольких минут, она вскочила с шезлонга и пустилась бродить по дому. После четырех лет жизни в компании подруг в тесной, небольшой квартире дом Селии казался Эндри слишком просторным, слишком пустым.

Пусто, как у нее на душе.

Всеми силами отгоняя от себя эту мысль, Эндри прошла в свою спальню. Но мысль шла по пятам. Пустота. В этом суть ее жизни. Пустое существование. Пустые сны. Пустое тело. При этой последней мысли Эндри зажала рот рукой, чтобы не всхлипнуть.

Она хотела, чтобы он заполнил пустоту ее тела.

Вместе с этим признанием память о прошедшем дне вновь нахлынула на Эндри, совершенно сбивая с толку. Она сказала Полу, что не понимает его... Господи, сказать такое – значило ничего не сказать!

Вопросы теснились в ее сознании, и она, измученная перенесенной душевной травмой, была бессильна перед ними.

Почему она так среагировала на его голос?

Почему он заявил, будто никаких акул не было.

Почему? Зачем? Для чего?

Вопросы молотом стучали у Эндри в голове.

Ответов не было, только новые и новые вопросы. Эндри передернулась и потерла лоб. Так и не додумавшись ни до одного ответа, она зато заработала головную боль.

Когда тетя вернулась домой, Эндри как раз копалась в аптечке в поисках аспирина.

– Эндри, душенька, мы вернулись! – подала Селия голос из гостиной. – Ты вела себя прилично?

«Смотря что подразумевать под этим словом», – мысленно ответила Эндри, тут же вспомнив случившееся на пляже.

– Да, – вслух ответила она.

– Тогда иди сюда и выпей с нами рюмочку вина, – позвала Селия. – Хочу показать тебе свои покупки.

Виски нестерпимо ломило, но Эндри не могла не улыбнуться. Когда дело доходило до магазинов, Селия превращалась в настоящего ребенка. Ее восхищала каждая покупка. За время существования с теткой Эндри не раз задавалась вопросом, останется ли у нее самой, когда она достигнет теперешнего теткиного возраста, хоть капля радости жизни, с избытком имевшейся у Селии.

– Одну минутку, – ответила Эндри, проглатывая две таблетки. И недовольно сморщилась, случайно раскусив одну из них.

«Проклятие», – подумала она, направляясь в спальню. Она не знала, что хуже: горькая таблетка или головная боль.