– Ты можешь быть уверена во мне, – сказал он. – Пожалуйста, доверься мне.

– Я не могу, – сказала она и, повернув голову, услышала ровное биение его сердца. – Я очень хочу, но не могу. Пока не могу, во всяком случае.

Она почувствовала, как его грудь расширилась, наполняясь воздухом, и вновь опустилась – он вздохнул.

– Бедняжка моя, – сказал он, покрывая ее лицо едва ощутимыми, нежными поцелуями, – как бы я хотел рассеять твои сомнения, но я тоже не могу... опять-таки пока, до тех пор, пока ты окончательно не освободишься от предубеждений и не поверишь безоглядно самой себе и мне.

С тяжелым вздохом Эндри внутренне согласилась, что Пол с присущим ему спокойствием и пониманием сформулировал самую суть ее проблемы. Она больше боялась верить самой себе, своей интуиции и чувствам (не важно, к нему ли или им вызываемым), чем верить ему. Скорлупа, которую она слепила из боли перенесенной измены, затвердела и стала частью ее самой. Чтобы разрушить это защитное сооружение, обнажив тем самым ее внутреннее «я», потребовались бы силы и смелость, которых, казалось Эндри, у нее не было.

В страхе, что ей, быть может, никогда не удастся собрать столько сил, Эндри смотрела на Пола со слезами на глазах.

– О Пол, что же нам делать? – воскликнула она, в своем ужасе не сознавая, что, использовав местоимение «нам», продемонстрировала крошечную трещину, уже образовавшуюся в скорлупе. – Я все-таки такая трусиха.

– Ты настолько же трусиха, насколько сумасшедшая, – сказал Пол, своим неизменно мягким тоном, который так ее завораживал. – И будем жить, как жили до сих пор. Время пока терпит.

Его последнего замечания Эндри не поняла, но это не было для нее внове. На самом деле она не понимала и половины того, что он говорил ей. Мысленно положившись на его спокойную уверенность, она буквально припала к его дарящему избавление от тревог сильному телу.

– Я хочу перестать бояться, Пол, – сказала она. – Я хочу освободиться от страха...

И, поколебавшись, призналась:

– Я хочу быть с тобой.

Пол закрыл глаза, словно собираясь с духом. Кольцо его рук стало еще теснее.

– Мы будем вместе, как и раньше, – выговорил наконец он. – Но с сегодняшнего дня мы будем вместе здесь, в этом, только нашем месте, где никто не помешает нам искренне выражать наши мысли и чувства.

И он вновь поцеловал ее. В нежности его поцелуя она обрела новые силы. И, очарованная, вздохнула.

– Я всегда любила это место, – сказала она, не догадываясь, что выдает ему сокровенное.

– Я тоже, – отозвался он. – Это идеальное место для наших встреч.

И в последовавшие за этим дни Эндри погрузилась в жизнь, оказавшуюся повторением былых снов.

Иногда они встречались и шли к лужайке вместе. В иные же дни, когда Пол был занят на разного рода собраниях и встречах, Эндри в одиночку шла к заветному дереву и дожидалась прихода Пола. А бывало и так, что благодаря суматохе, сопровождавшей подготовку к венчанию Селии, Эндри оказывалась на лужайке позже условленного часа. Но, как и в ее снах, он всегда стоял на своем месте, у истока тропинки, и ожидал ее появления.

И постепенно, по мере того как текли дни, Эндри освобождалась от своих страхов, неуверенности в себе, излишней сдержанности – всего, что привязывало ее к воспоминаниям о боли и измене.

Пол проявлял максимум терпения, всегда предоставляя ей инициативу... в разговорах и ласках.

– О Пол, тебе обязательно надо посмотреть на свадебное платье тети Селии! – с восторгом воскликнула она в один ранний пасмурный вечер.