– Мы почти у цели, моя Эндри, – сказал он, склоняя к ней голову. – Почти у цели.

Эндри, наверное, поинтересовалась бы, где эта «цель», если бы вдруг не очутилась в том мире, где мыслить не требовалось, – в мире, рожденном его поцелуем.

Поцелуй длился долго, наполняя сладостью их тела, дав взаимное счастье. И когда Пол наконец поднял голову, Эндри без колебания дала ему понять, что желает большего.

– Ах... моя Эндри, – промолвил он. – Я мог бы умереть от счастья, зная, что ты наконец готова стать моей безраздельно. – Но губы его тронула чувственная и одновременно чуть озорная улыбка. – Но я не умру. Я собираюсь жить и нежно, страстно любить тебя очень долго... возможно, не меньше, чем двести или триста лет.

Испытывая небывалую легкость в душе, полную освобожденность от прошлого и прежних сомнений и страхов, Эндри рассмеялась:

– Ты не только странный, Пол Хеллка, ты еще и сумасшедший!

И, запрокинув голову, она в первый раз поцеловала его по собственной инициативе.

Губы их слились; языки начали свою сладостную дуэль. Возбуждение, подобно пожару, охватило Эндри. Призывный, молящий стон сорвался с ее губ, когда Пол вдруг отвел свои губы. На этот зов он ответил вздохом, полным сожаления и покорности обстоятельствам.

– Сердце мое, я понимаю тебя, – прошептал он. – Я чувствую и разделяю твою страсть. И ни чего не хочу сейчас так сильно, как лежать в колыбели твоих шелковистых бедер и умирать там снова и снова.

Он почувствовал, как она затрепетала от его слов, и крепко прижал ее к себе.

– Но уже поздно, моя Эндри, а ведь у нас важные дела.

Дела? Эндри нахмурилась. С точки зрения ее разгоряченных чувств во всем свете не существовало ничего более важного, чем потребность ощутить его внутри себя, заполнить нестерпимую пустоту.

Уже одно предвкушение их полного слияния сводило ее с ума.

– Дела? – вскричала она. – Какие дела?

– А разве мы не собирались устроить два отдельных праздничных ужина для Селии и Блейна? – спросил он, деликатно давая ей возможность вспомнить.

– О Господи! – воскликнула Эндри, мгновенно стряхивая с себя дурман страсти. – Девичник и мальчишник?

– Ну конечно, – подтвердил Пол, медленно отпуская ее, – девичник и мальчишник.

Эндри бросила взгляд на запястье, затем взглянула ему в глаза.

– Я забыла часы! Пол, который час?

Пол усмехнулся.

– Нечего паниковать понапрасну, – сказал он, протягивая ей руку. – Все уже подготовлено. Нам осталось только привести себя в порядок.

Добравшись до стоянки, принадлежавшей колледжу, он усадил ее в свою машину и отвез домой. Время поджимало, поэтому он не стал выходить из машины, но все же нашел несколько мгновений для поцелуя, который опять довел ее почти до потери сознания.

– Я буду скучать, – простонала Эндри, когда он оторвался от нее.

Пол улыбнулся.

– Я ведь вернусь, и не больше чем через час, – напомнил он.

– Знаю, – Эндри преувеличенно капризно на дула губы. – И все равно я буду скучать.

Он поцеловал ее надутые губы и открыл ей дверцу.

– Иди, сердце мое, – прошептал он с шутливой угрозой, – пока я не послал к черту все вечеринки и не увез тебя к себе домой.

Разум Эндри поборол желание захлопнуть дверцу и остаться в машине.

– Только один час, Пол, – сказала она, выходя наружу. – Не опаздывай.

– Я приеду раньше, – пообещал он, и кровь бросилась ей в голову от многообещающего выражения его глаз.