Алисия вскинула голову:

– Ты действительно договорилась?

Карла мгновенно сообразила, к чему они клонят.

– Вы что, думаете, мы потянем? – с надеждой спросила она.

– Если потуже затянем пояса и будем хорошо считать, – убежденно подтвердила Алисия.

Обе девушки через стол взглянули на Эндри. Та улыбнулась и пожала плечами.

– Думаю, дело выгорит.

Так и случилось. Дружба, зародившаяся в тот день между тремя девушками, не только окрепла за четыре года колледжа, но переросла в узы почти сестринской любви.

Воспоминания, словно картинки в перелистываемом альбоме, сменяли друг друга. Сколько было веселья, сколько печали... Пустые карманы и скудный стол к концу месяца. Макароны с сыром три раза в неделю. Книга памяти приближалась к концу, и образы становились все отчетливей. А вот и последняя весна, полная событий, которые разъединили их разномастное трио если не в духовном плане, то, по крайней мере, физически.

Эндри заметалась в постели. Во время весенних каникул, когда Алисия тяжело пострадала в автомобильной катастрофе по пути в Уильямсбург, сколько страхов и тревог пережили они с Карлой!

Страница памяти перевернулась, и Эндри облегченно вздохнула. Вот они с Карлой хохочут, и визжат, и тискают друг друга, узнав о том, что Алисия наконец в полном сознании после месячного пребывания в коме. Сколько счастья было, когда Шон Хэллорен, высохший от переживаний, но счастливый, привез ее домой! Тот самый Шон Хэллорен, в которого Алисия безумно влюбилась буквально за неделю до начала каникул.

Эндри мягко улыбнулась, вспомнив, как Алисия, едва оказавшись дома, изложила подругам совершенно невероятную историю, приключившуюся с ней.

Лежа на больничной койке в Ричмонде, штат Виргиния, попеременно то впадая в забытье, то приходя в сознание, Алисия вдруг почувствовала, Что провалилась в некую временную дыру и душа ее переселилась в Уильямсбург восемнадцатого столетия. Это само по себе было достаточно странно, но Алисия, ко всему прочему, заявила, будто повстречала там мужчину – ни много ни мало, а именно мужчину из восемнадцатого века, – который был офицером полка Виргинских стрелков при штабе генерала Вашингтона. И самое интересное, что он оказался точной копией Шона Хэллорена. Звали его Патрик Хэллорен.

Дальше, по словам Алисии, случилось неизбежное – она полюбила Патрика, а он – ее. Но его увольнительная закончилась, и они вынуждены были расстаться. Изнемогая от любви, Алисия стала ждать вестей с поля боя, куда направился Патрик. Исход битвы Алисии был уже давно известен из учебников истории.

Взволнованно и на полном серьезе Алисия далее поведала, как в Уильямсбург пришло известие о поражении Вашингтона у Пьянящего Ручья и последовавшем его отступлении в долину Горн. Упоминалось также о смерти майора Патрика Хэллорена. Описывая непомерное горе, испытанное ею тогда, Алисия плакала навзрыд, и в ее глазах читался ужас пережитого.

– Я не понимала, как судьба могла быть столь жестока ко мне, что дала полюбить и тут же потерять, причем дважды, одного и того же человека.

Я чуть с ума не сошла от горя. Не дожидаясь следующего дня, глубокой ночью я украдкой вышла из дома и оседлала коня, полная решимости найти Патрика или хотя бы его могилу. Попасть к Шону я уже не могла. Он остался в будущем. Но до Пьянящего Ручья я добраться могла. Я должна была найти Патрика во что бы то ни стало!

Глаза Алисии были широко раскрыты, но смотрела она внутрь себя, а не на подруг.

– Я скакала долгие, долгие часы. Началась гроза. Конь испугался и, не слушая поводьев, помчался в самую гущу леса, подступавшего к дороге.

Я ударилась головой о низко свисавшую ветвь и упала на землю... Я громко звала то Шона, то Патрика... Когда же очнулась, обнаружила себя в больнице в Ричмонде. И рядом был Шон, он обнимал меня, держал меня так крепко, словно ничто в мире не могло заставить его отпустить меня.