Автомобиль ехал мимо зеленых газонов, на которых кувыркались и шумно резвились дети. Каждый житель австралийской окраины стремился иметь хотя бы четверть акра собственной земли, и потому дети здесь росли счастливыми и беззаботными. «Мустанг» плутал по многочисленным закоулкам, пока наконец не свернул на красивую спокойную улицу, где жила Джина. Здесь лишь деревья могли считаться старожилами: дома были очень современные. Тони свернул на подъездную дорожку, вымощенную булыжником. На капот машины сразу же посыпался дождь из голубых колокольчиков. Чистый воздух после грозы был напоен ароматом франджипаний, украшавших любой сад.

Юноша взглянул на дом оценивающим взглядом, глаза его при этом сощурились.

— Ох, мисс Лэндон! Очень красиво. Такое же совершенство, как и вы сами. А ваш папаша вообще лучше всех!

Перегнувшись через Джину, он открыл дверцу.

— Ну?

На губах девушки играла озорная улыбка, а взгляд Тони блуждал по изгибам ее тела.

— Ну так что же, Джина, девочка моя? Тебе двенадцать или двадцать два? Решайся!

Длинные ресницы прикрыли ее глаза.

— Уже почти семь часов, — произнесла она жестко, не оставляя себе путей к отступлению. — Можешь зайти и познакомиться с моей мамой.

— Ничто в этом благословенном мире не остановит меня!

Он посмотрел на нее внимательно своими темными глазами.

— При твоей маме я буду паинькой. Я же знаю, что у меня нет никаких шансов на благосклонность такой сногсшибательной девушки, как ты, Джина.

В ее ясных глазах появились ехидство и насмешка.

— Мне кажется, ты очень опасный парень, Тони.

— А ты сама житейская мудрость! — он засмеялся.

Лишь когда «мустанг» скрылся из виду, Джина скользящей, грациозной походкой направилась к дому.

Джина вошла в дом. Линда, стоя на деревянной лестнице, с грустью разглядывала большой, имеющий форму сердца лепесток цветка. Это было лишь одно из огромного количества красивейших комнатных растений в ее любимом доме. Она улыбнулась девушке едва заметной улыбкой, от которой тает сердце.

— Привет, цыпленок! Я думаю, им маловато влаги. Лучше их поставить в миску с водой.

Она коснулась нежными пальцами оранжевых бутонов, слегка напоминающих восковые.

Джина засмеялась звонким, чистым, молодым смехом:

— В твоем лице театр потерял великую актрису! Ты подглядывала у окна, и не думай, что я не заметила, как шевелилась занавеска.

На самом деле она ничего не заметила и, как обычно, разыгрывала Линду; но, доверяя своей интуиции, девушка часто оказывалась права.

Ее мачеха, застенчиво улыбаясь, спускалась по лестнице. Невысокая стройная брюнетка лет сорока, с голубыми глазами. И отец, и Джина очень любили ее: в ней было какое-то неуловимое очарование.

— Никогда не верь обаятельным мальчикам в супердорогих спортивных машинах, — произнесла Линда, и это прозвучало достаточно убедительно. — Может оказаться, что у них непомерные амбиции.

Смех Джины прервал ее.

— Ну хорошо, у тебя будет шанс разобраться в этом самой. Сегодня! Он умирает от желания познакомиться с тобой. Мы собираемся поехать поужинать.

На лице Линды появилась тревога.

— Ого, так вот, значит, откуда ветер дует!

Сидя в крутящемся кресле, Джина с удивительным изяществом слегка подогнула под себя длинные красивые ноги и с любовью посмотрела на мачеху.