— Именно так он и сделал однажды, — довольно ясно дала ему понять Джина. В свое время ее мать считалась одной из самых привлекательных девушек, и дочь унаследовала многие ее черты. Тони, понимал он это или нет, явно переполнил чашу ее терпения. Любая критика в адрес мачехи всегда доводила ее до кипения. Что такого было в Линде, что всех тянуло о ней посплетничать?! Казалось, только сплетни она и слышала вокруг.

— Тогда тем более странно, — упорствовал Тони. — Конечно, дорогая, это только мое мнение.

— У тебя не может быть своего мнения, поскольку ты ничего не знаешь. Лучше оставь эту тему.

— Ох! — Тони закрыл лицо рукой. — Напомни мне, чтобы я не открывал рот. Ты потрясающий пример для всех моих знакомых девушек, любимая. У них нет запретных тем. Знаешь, тебе только одного не хватает.

— Чего же?

— Мужчины! — Тони невозмутимо улыбнулся подруге, накрыв ее руку своей. — Но теперь ты в моих руках. — Он вожделенно посмотрел на нее и многообещающе замолчал.

Джина невольно рассмеялась:

— У тебя появился шанс.

— Мне кажется, да. Я думал, мне придется долго умолять, чтобы ты позволила мне взглянуть на твою мачеху. Преданность семье всегда очень трогательна, но это чувство мне не слишком знакомо.

Официант крутился около них, полный подобострастия, и Тони с привычным апломбом сделал заказ: авокадо с устрицами для обоих, омар для Джины и филе из говядины в винном соусе — для себя. Естественно, такое меню усложнило выбор вина. Красное явно не подходит к омару, точно так же, как белое к говядине. В конце концов были заказаны две бутылки: красное «Хантер» для Тони и «Лучшее Западное», сухое белое, для Джины.

Девушка рассматривала украшение из кремовых тропических орхидей, переливающихся малиновым цветом и золотом.

— Целая бутылка вина! Это чтобы я разговорилась, так надо понимать?

— Хочу, чтобы ты расслабилась.

Уставившись на дно своего бокала и лениво покручивая его в руках, Тони словно старался выглядеть как можно противнее, в чем преуспел.

— Ну давай, Джина, признайся теперь, что находишь меня более привлекательным, чем тебе самой хотелось бы.

Она пристально смотрела на него в задумчивости.

— Как Нарцисс, везде ищешь свое собственное отражение. — Уголки ее глаз светились улыбкой.

Тони рассеянно теребил свои темные кудри.

— Ты считаешь, я неискренен? — он поднял на нее глаза.

— Возможно, это не очень логично, но так и есть. — Джина улыбалась, явно его поддразнивая.

Он с трудом отвел от нее взгляд:

— Чувствую, мне придется еще поработать!

После превосходного ужина он продолжал в том же духе, и Джина была еще достаточно молода, чтобы все же плениться таким вечером. Она нашла, что Тони сумел показать свое остроумие, и ее тихий, волнующий переливчатый смех был ему лучшей наградой. Он поднял бокал, наслаждаясь моментом вдохновения:

— Если на долю женщины выпадают ошибки, взглянув ей в лицо, ты забудешь про них!

Джина оценивающе улыбнулась:

— Немного практики, Тони, и из тебя получится потрясающий поклонник.

В его глазах прыгали искорки смеха.

— Как раз об этом я и сам подумал.

Появился официант, чтобы убрать тарелки и принести десерт. На несколько мгновений Джина забыла про своего спутника, раздумывая над тем, как лучше и точнее передать события вечера Линде. Официант, почуяв хорошие чаевые, описывал вокруг них круги с грациозностью матадора.