|
Она подняла свои юбки, и они облаком накрыли ее ноги… Она задрожала от нетерпения – страсть, которую они так долго подавляли в себе, рвалась наружу, сметая все преграды, которые Алекс воздвигла между ними. Она подалась вперед, ее теплая влажность встретилась с его мощным мужским естеством. Он прервал поцелуй и взмолился: – Развяжи меня, Искандра (Искандра – производное от «Искандер»; так звали на Востоке Александра Македонского, великого полководца и завоевателя.), я обещаю, что мои руки доставят тебе удовольствие. Она отрицательно покачала головой и приняла более удобную позу. Сейчас она была завоевателем, женщиной воином, и сознание этого освободило чувственность, которая слишком долго пребывала в тисках. Он подал бедра вперед, рванувшись к ней так сильно, как только мог, оставаясь привязанным к креслу. – Ты убьешь меня своей страстью, – задыхаясь, простонал он. Она приподнялась и вобрала в себя его горячую мускулистую твердость, наконец то поняв, что они созданы друг для друга. Теперь их соитие было настоящим, и насильственные акты на Мадуре ушли в прошлое. Она содрогнулась в экстазе, крича, и задыхаясь, и утопая в волнах чувственного наслаждения. Прижавшись к нему, она услышала его ответный стон, долгий и сдавленный, словно его душа отделилась от тела. Тело ее еще долго вздрагивало, а сердце бешено билось в груди, как будто тоже испытывало наслаждение. – У меня такое чувство, словно я попала в сильнейший шторм и едва выжила. – Ты наконец смогла забыть о Мадуре, – произнес Гэвин. – Я бы только хотел, чтобы ты позволила мне при этом обнимать тебя, защищая от всех штормов. Ее лицо горело, грудь вздымалась от возбуждения. Не ответив ему, она освободила его руки. Теперь он смог наконец крепко ее обнять, окутав теплом и безопасностью. Она положила голову ему на плечо и, отвернувшись, попросила прощения за это безумие. – Мне так стыдно… Словно я сошла с ума. – Страсть, милая, это одна из разновидностей сумасшествия. В твоем случае гнев был ответом тем, кто причинил тебе страдания. – Он еще крепче прижал ее к себе. – Я рад, что ты выбрала именно такой способ, чтобы излить свою ярость. Это лучше, чем испробовать на мне остроту кинжала. Она содрогнулась от этих слов, но признала, что он верно определил причину ее ярости. Какая то часть ее недовольства была направлена и на него, она поняла это только сейчас. Она долгое время не могла простить ему ту насильственную близость, к которой принудил их Хасан, и ее злость происходила оттого, что она знала, что не права – ведь у него не было другого выхода. – Ну что ж, теперь я по крайней мере начинаю понимать, что значит быть беспомощным, – задумчиво проговорил он. – Ты все время дразнишь меня, говоря, что я никогда не теряю над собой контроль. Возможно, это даже хорошо, что ты не оставила камня на камне от моего «контроля». Она смутилась. – Может быть, и так, но все равно прости меня, Гэвин. Поверь, я ненавидела себя в этот момент. – Не надо говорить об этом, моя дорогая Искандра. – Он гладил ее по голове большой теплой ладонью, успокаивая и утешая. – Хотя эксперимент этот был весьма необычный, тебе удалось устранить между нами преграды. И в этот момент она осознала, что они наконец осуществили их брачный союз, хотя и таким безумным, извращенным способом. И стали настоящими мужем и женой. Эта мысль помогла ей справиться со стыдом. – Я не хочу больше привязывать тебя, но мне понравилось использовать это кресло, – кокетливо проговорила она. |
