|
Выдвигать обвинение в убийстве – это чересчур. – Ты говорил, что, когда Пирс узнал, что ты стал Сиборном, он предлагал купить у тебя «Эллиот Хаус». Может быть, он таким образом хочет надавить на тебя? – Притянуто за уши, но вполне допустимо, – согласился Гэвин. – Сэр Джеффри, я хочу составить доверенность на управление моими делами в интересах моей падчерицы. – Кейти была самой крепкой ниточкой, связывающей его с семьей. Владея четвертью капитала «Эллиот Хауса», Кайл проследит, чтобы его дело не попало в алчные руки Пирса. – Я подготовлю документ, лорд Сиборн. – Адвокат сложил свои записи, давая понять, что разговор закончен. – Улики против вас главным образом косвенные. Если не появятся новые, уверен, у вас есть шанс быть оправданным. Гэвин надеялся, что так и будет. – А какую казнь назначили лорду Феррерсу? – Его повесили, – ответил сэр Джеффри. – Но, разумеется, это совсем другой случай. Вот так лорды заботятся друг о друге. Несмотря на отчаяние, Гэвин не собирался сдаваться без борьбы. Свеча догорела. Алекс откалывала куски известки, и только это тупое занятие удерживало ее от того, чтобы не броситься к решетке и не закричать во весь голос. Она старалась не думать о Кейти. Девочка была веселой и жизнерадостной, но ужас от потери матери и ареста отца мог иметь необратимые последствия. Единственным утешением Алекс было то, что ее дочь не останется одна. Она будет окружена любовью бабушки, ведь нет более заботливой женщины, чем Кэтрин Кэньон. Но будет и немало бессонных ночей, немало слез. Горе дочери болью отдавалось в сердце Алекс. Тусклый отблеск света показался в конце коридора. Алекс метнулась к койке и уселась на нее, спрятав ложку под одеяло. Она настроилась на встречу с Фредерикой или Пирсом, но оказалось, это пришел вчерашний слуга с кувшином воды и едой. – Я так рада вас видеть! – воскликнула Алекс. – Кажется, вечность прошла, как свеча погасла. – Очень может быть. – Он повесил фонарь на крюк и вытащил из кармана три свечи. – Понятное дело, одной свечи мало. Этих должно хватить до завтрашнего дня. – Страж ник достал три свечи, зажег одну от фонаря и протянул через решетку. – Вы так добры. Как вас зовут? Он замялся, прежде чем ответить. – Джонас. Алекс подумала, что скорее всего это не настоящее имя но, во всяком случае, она получила ответ. – Спасибо, мистер Джонас. Она подсунула под решетку пустой поднос. Джонас забрал его, обменяв на новый. – А где ложка? – спросил он, хмуро рассматривая посуду. Алекс небрежно проговорила: – Крысы шуршали в темноте, я испугалась и бросила туда ложку. Стражник бегло осмотрел коридор и нишу с винными бочками. – Больше так не делайте, иначе останетесь без ложки. – Обещаю, потому что со светом не так страшно. Алекс понимала, что было бы ошибкой пытаться склонить стражника на свою сторону, но добрые слова и нежный женский взгляд не помешают. Она вдруг вспомнила, что во внутреннем кармане юбки у нее есть немного денег. Деньги оказались на месте, значит, никому не пришло в голову ограбить ее, когда она была без сознания. Сложенный банкнот и золотой соверен. Оставив банкнот на будущее, она вытащила монету. – Мистер Джонас, я только что вспомнила – у меня есть деньги. Не купите ли вы мне гребешок? Соверен ярко блеснул в свете фонаря. Джонас без колебаний принял деньги. За услуги в тюрьме всегда приходилось платить. – Что нибудь еще, мэм? Она застенчиво опустила глаза. |
