— Миранда… — простонал он, переполненный новыми чувствами.

— Ник? — В голосе Майри слышалось беспокойство. — С тобой все в порядке?

У него кружилась голова, и при данных обстоятельствах это было неудивительно. Ее поцелуй не был простым утешением…

— Ник? — повторила она более настойчиво.

— Это было здорово, — пробормотал Джаго. — Более чем. — Он обхватил ее рукой. — Ложись, — сказал он, притягивая ее к себе. — Попробуй уснуть.

Майри лежала, прижавшись щекой к груди Ника, который заснул, едва успев договорить. Его рука придавила ее к полу, и она не могла пошевелиться, не потревожив его.

Ей ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и тихо лежать, прислушиваясь к его ровному дыханию, пока она наконец не забылась сном.

Майри разбудит свет. Казалось, он пронзил насквозь ее веки. Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. У нее все болело. Шея затекла.

Подняв голову, она обнаружила рядом с собой спящего мужчину.

Ник Джаго.

Реальность обрушилась на нее как снежная лавина. Она попыталась заговорить, но во рту пересохло, губы потрескались, и ей удалось произнести его имя только с третьей попытки.

— Ник? Просыпайся! Уже утро!

Высвободившись из его объятий, Майри, забыв о боли, вскочила на ноги, чтобы осмотреться. Джаго никак на это не отреагировал, и она обернулась.

— Джаго?

Он слегка пошевелился и застонал.

— С тобой все в порядке? — спросила она, помня о его травмированном плече.

— Едва ли, — пробормотал он, щурясь от света. — Самые громкие будильники производят меньше шума, чем ты. Твоя техника оставляет желать лучшего.

— Просто у меня не было практики, — сказала она, оборачиваясь.

Луч солнца, едва поднявшегося над горизонтом, нашел щель в стене, и Майри впервые смогла как следует рассмотреть мужчину, с которым провела долгую ночь, который спас ей жизнь и согревал ее во сне своим теплом.

Его лицо нельзя было назвать красивым. Скорее, интересным. Суровым. Мужественным. Темная щетина подчеркивала его рельеф. У него был слегка искривленный нос, решительный подбородок и выразительные светло-серые глаза. Что касается его губ…

Его рот был именно таким, как она себе представляла, когда исследовала его кончиком пальца. Когда они целовались. Он был четко очерченным, с плотно сжатыми губами. Словно с тех пор, как он в последний раз улыбался, прошло много времени.

Джаго снова опустил голову, и она забеспокоилась.

— С тобой правда все в порядке?

— Мне было бы лучше, если бы ты перестала бродить в темноте и села рядом со мной.

Бросив мечтательный взгляд на стену, пропускающую свет, она опустилась на колени рядом с ним и убрала прядь волос с его лба, чтобы осмотреть рану. Небольшая припухлость, гематома, кожа содрана. Внезапно свет исчез, и угол, в котором они сидели, погрузился во мрак. Должно быть, солнце уже высоко поднялось.

— Думаю, жить будешь, — сказала она, опуская руку.

— Я знаю, что буду, — мягко ответил он. — Своим поцелуем ты вдохнула в меня жизнь.

— Правда? Когда мы отсюда выберемся…

— Когда мы отсюда выберемся, ты найдешь девочку, про которую снимала фильм, а я свяжусь со своими родителями. Договорились?

— Договорились, — ответила она.

Словно скрепляя их договор, Джаго поднял руку и провел по ее губам кончиком большого пальца.

— Привет, Миранда Гренвилл.

— Привет, Ник Джаго.