|
Сердце мое вдруг забилось вдвое чаще, и удары его отдавались в руке неприятным, тупым каким-то давлением. Не болью еще – но и ее ждать оставалось недолго. – О'кей, давай-ка подумаем. Артуро не объявлял еще, что женится в очередной раз. То есть я сам узнал об этом только потому, что один из тех, кто его хорошо знает, имеет на этот счет догадки. И я сомневаюсь, чтобы экс-жены узнали об этом из первых рук. Собственно, готов биться об заклад, им сообщила об этом та самая третья партия. – Но зачем? – спросила Мёрфи. – Потому что, если ты хочешь поколдовать над кем-нибудь, тебе необходимо в это верить. Необходимо очень сильно желать этого. Иначе выйдет пшик. Это значит, они желают чьей-то смерти. Искренне желают. – Потому что, когда они узнали, это явилось для них неприятным сюрпризом, – продолжала Мёрфи. – Может, тот, кто им это сказал, сгустил краски сильнее, чем есть на самом деле. Возможно, это здорово ударило по ним, свело их с ума. Не знаю, Гарри… Неужели и впрямь нужна четвертая партия, чтобы растереть в порошок новую Артурову зазнобу? – М-да, – согласился я и тут же застыл, широко раскрыв глаза. – Если только тем, четвертым, не нужно в результате совсем другого. Мёрф, знаешь, мне кажется, все это вовсе не из-за денег. – Не поняла. – Геноса влюблен, – сказал я и, сам того не замечая, встал с дивана. – Сукин сын, и это все время находилось у меня перед носом! Мёрфи нахмурилась, встала вслед за мной и взяла за здоровую руку. – Гарри, ты бы лучше сел. Давай, а? Ты ранен. Тебе лучше посидеть, пока Эбинизер не вернется. – Чего? – Эбинизер. Он считает, что может что-то сделать с твоей рукой, но ему что-то там для этого нужно было достать. – А… – кивнул я. Голова слегка кружилась. Она потянула меня за руку, и я послушно сел. – Но ведь вот оно! – Что «оно»? – Трикси и две другие стреги – просто орудия в руках кого-то другого. Геноса влюблен. Поэтому он не может реагировать на Лару так, как все остальные. Они не в состоянии на него влиять, как обычно. Вот потому-то все так и закрутилось. Мёрфи нахмурилась еще сильнее. – О чем это ты? Кто использует их как орудия? – Белая Коллегия, – объяснил я. – Лорд Рейт и Белая Коллегия. И не случайно и он, и его первый заместитель – оба сейчас в Чикаго. – Но какое отношение имеет ко всему этому то, что Геноса влюблен? – Белая Коллегия способна управлять людьми. То есть я хочу сказать, они совращают их, сближаются с ними – и те очень скоро оказываются на крючке. Они могут превращать людей в рабов, чтобы кормиться ими. И чтоб тем это нравилось. В этом источник их силы. Мёрфи выгнула бровь. – Но не в случае, если кто-то влюблен? Я устало усмехнулся: – Вот именно. И ведь это вслух произнесли при мне, хоть это и внутреннее, можно сказать, дело. Черт, да это практически первое, что она о нем сказала! Что Артуро все время влюбляется. – Кто сказал? – Джоан, – улыбнулся я. – Славная, заурядная, практичная, просто одетая Джоан. И чудо-шлюха Лара. Не обязательно в таком порядке. Но это точно. Мёрфи задумалась. – Право же, Холмс, вам стоит хоть немного ввести меня в контекст… если ты хочешь, чтобы я хоть что-то поняла. – Ладно, ладно, – сдался я. – Будет тебе исходный расклад. Слушай: Рейт – предводитель Белой Коллегии, но за последние годы позиции его сильно пошатнулись. Основа его личной власти заметно подорвана. – Чем? – В основном Томасом, – ответил я. |
