Я подумал в припадке амбиции:

         Конечно, по интуиции

         Животное это

         Во мне узнало поэта…

         Кот понял, что я одинок,

         Как кит в океане,

         Что я засел в уголок,

         Скрестив усталые длани,

         Потому что мне тяжко…

         Кот нежно ткнулся в рубашку —

         Хвост заходил, как лоза, —

         И взглянул мне с тоскою в глаза…

         «О друг мой! – склонясь над котом,

         Шепнул я, краснея. —

         Прости, что в душе я

         Тебя обругал равнодушным скотом»…

         Но кот, повернувши свой стан,

         Вдруг мордой толкнулся в карман:

         Там лежало полтавское сало в пакете.

         Нет больше иллюзий на свете!

    <1932>

Меланхолическое

         Для души купил я нынче

         На базаре сноп сирени, —

         Потому что под сиренью

         В гимназические годы

         Двум житомирским Цирцеям,

         Каждой порознь, в вечер майский

         С исключительною силой

         Объяснялся я в любви…

         С той поры полынный запах

         Нежных гвоздиков лиловых

         Каждый год меня волнует,

         Хоть пора б остепениться,

         Хоть пора б понять, ей-богу,

         Что давно уж между нами —

         Тем житомирским балбесом

         И солидным господином,

         Нагрузившимся сиренью, —

         Сходства нет ни на сантим…

         Для души купил сирени,

         А для тела – черной редьки.

         В гимназические годы

         Этот плод благословенный,

         Эту царственную овощь

         Запивали мы в беседке

         (Я и два семинариста)

         Доброй старкой – польской водкой, —

         Янтареющим на солнце

         Горлодером огневым…

         Ничего не пью давно я.