Нда… Неплохо я так поспал…

Аска, кстати, всё ещё дрыхла, беспокойно ворочаясь на кровати… Ну, или делала вид, что спит — кто её знает… Не до того мне как-то сейчас было — на тумбочке помимо часов обнаружилась также и больничная рубаха, которую я незамедлительно решил натянуть. Как бы, дама рядом со мной в помещении находится — как-то не комильфо голышом сидеть, пускай даже и под одеялом…

Нормы приличия, мать их за ногу, во!..

…Как выяснилось спустя совсем немного времени, Аска спящей всё же притворялась. Потому как на появление пары матросов с подносами в руках, находящихся под присмотром хмурого кока и не менее хмурого офицера, она отреагировала весьма бодро, моментально сев на кровати…

Я сразу же оживился…

И нет, вовсе не потому, что откинутое в сторону одеяло немки явило мне что-то занимательное и интересное! Кормить нас пришли, вот я и оживился. Всё-таки одной ЛСЛ вкупе лишь со святым духом питаться ой как нездорово…

…Честности ради отмечу, что взгляд на Лэнгли мной в тот момент всё-таки был брошен, но был спешно отражён точно такой же больничной рубахой. Впрочем, я это сделал чисто на автомате, нужно признать — один чёрт вряд ли я бы открыл для себя что-то новое или приятное взору… Тем более что у меня постоянно перед глазами имеется и покруче модель для созерцания, она же — мой опекун и командир…

Так, стоп, стоп!

Я сейчас думаю о еде и только о ней! Я думаю о еде, я думаю о еде…

"Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда…"

Ну-ка, позавтракаем-ка мы, чем Бог послал…

В этот день Бог послал Александру Яковлевичу бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки…

А, нет, не то.

Почки заячьи верчёные, головы щучьи с чесноком, икра красная…

Ой, тоже не то!..

Ну, реальность, конечно же, оказалась гораздо более приземлённей — завтрак лежащих в корабельном лазарете пилотов НЕРВ состоял из куриного бульона, риса с котлетой, куска белого хлеба и стакана яблочного сока. Порции, нужно сказать, были не так чтобы очень велики… Похоже, что, поглядев на наши с Аской малотоннажные тела, флотские усомнились в наших потребительских способностях…

— Приятного аппетита, Лэнгли, — всё ещё продолжая пребывать во власти культурных приличий, не забыл пожелать я. — И, кстати, с добрым утром.

В ответ мне послышалось лишь невнятное мычание — немка изволила кушать.

И совершенно правильно, между прочим очень хорошее занятие… А я что туплю, кстати? Я здесь самый рыжий, что ли? А, ну-ка!..

Всё имеющееся я умял в два счёта, а желудок ещё и настоятельно требовал добавки, что вкупе с начинающимся чесаться ожогом говорили о вновь заработавшей регенерации и соответственно острой нужде организма в энергии и питательных веществах… Неожиданно остро захотелось чего-нибудь сладкого, причём хорошо бы советско-российской сгущёнки… Ммм… Пальчики оближешь…

Дааа… Сгущёнки сейчас было бы неплохо поесть…

А вот здесь, похоже, я сильно задумался, потому как пришедший за пустой посудой матрос посмотрел на меня круглыми от удивления глазами.

Упс… А вот последнюю фразу я подумал или действительно вслух сказал?..

…Всю глубину этого философского вопроса я постигал следующие полчаса с ложкой в одной руке и с початой консервной банкой в другой.

Под недовольным и даже, пожалуй, слегка брезгливым взглядом Аски, нужно уточнить, сидел.

— И чего ты на меня пялишься-то, Лэнгли? — в какой-то момент не выдержал я.