Имя этой личности было — Аска Лэнгли.

Чем была обусловлена такая популярность? Во-первых, рыжая была пилотом. Во-вторых, она действительно была очень и очень хороша собой. А в-третьих, немка и сама была не прочь побыть в центре внимания, к чему всячески и стремилась.

Так что уже на второй день вокруг неё вполне ожидаемо порхала щебечущая стайка разнокалиберных подружек, а парни со всей школы начали строить планы — когда же можно будет подкатить к Аске с предложением сходить на свидание…

Самыми большими борцами с системой беспощадной аскофилии оказались мы с Тодзи. Меня эта пигалица просто не приводила в такой восторг, как многих, а живя с ней под одной крышей уже которую неделю, я ещё и прекрасно знал, что на самом деле прячется за хорошеньким личиком и милым поведением.

А пряталась там такааая стервоза и концентрированная вредность в рыжеволосом флаконе…

У Судзухары же обнаружилась индивидуальная лэнглинепереносимость. Этих двоих принципиально не брал мир — любая их встреча заканчивалась отборной руганью. Я с Аской ещё мог общаться, а вот Тодзи — нет. Вообще. Ни при каких обстоятельствах. Нельзя ведь поток взаимных оскорблений называть общением, верно?

Особенно немке не нравилось, что Судзухара обзывает её рыжей или Рэнгри.

— Нынче фотографии Лэнгли очень высоко котируются на чёрном школьном рынке… — философски заметил Кенске. — А вот если бы Синдзи всё-таки…

— Нет.

— …вошёл в наше тяжёлое положение…

— Нет!

— …и немного помог…

— Я не буду пытаться сфотографировать Лэнгли дома! Мне ещё хочется пожить спокойно!

— Какое уж тут спокойствие с нападениями-то Ангелов? — ухмыльнулся Тодзи.

— Их хотя бы убивать можно. Тем более, что Ангелы не живут со мной под одной крышей…

— Синдзи, ты преувеличиваешь… — произнёс Айда.

— Уверен, что Син ещё преуменьшает, — возразил Тодзи. — Этот рыжий демон — худшее, что случилось за последнее время. Чем же мы так прогневили небеса?

— Тодзи, для тебя это слишком мелодраматично, — рассмеялся я.

— Эй, я не такой тупой как выгляжу!

— Ммм… Теперь будет несколько проблематично это доказать… — замялся Кенске.

* * *

Днём ранее.

— Судзухара, вы подготовили доклад об императоре Нероне?

— Эээ…

Я точно знаю, что Тодзи ничего не подготовил. Забыл или забил — это уже не так важно. Главное сейчас было понять — что же сможет спасти отца русской демократии, так сказать? Увы, но тут даже я пасовал, не говоря уже о моём не столь эрудированном приятеле, поэтому и не рискнул принять удар на себя.

Потому как Нерон вроде бы не прославился никакими военными подвигами, знал я о нём чуть больше, чем ничего. Был римским императором, маленько психованным, любил бросать первых христиан на съедение львам на арене Коллизея, да петь заунывные поэмы собственного сочинения… Собственно, вот и всё об этом человеке. Увы, но Тодзи, скорее всего, не знал и этого…

— Конечно, учитель! Разрешите ответить устно?

— Хм… Конечно…

Ого! Наглость — второе счастье?

Судзухара с уверенным видом поднялся с места, солидно откашлялся и бодро начал:

— Император Нерон…

Бодрости ему хватило ровно на два слова.

— Эээ… Нерон был… эээ… человеком… Да, человеком! Иии… Он совершил очень много вещей… эээ… которые никто не понимал… ммм… кроме него… И поэтому его выбрали императором.