Обездоленный люд. Эти слова, пожалуй, наиболее точное определение для тех, кого на официальном языке именуют осужденными или заключенными. Конечно, большинство из них вполне заслуживают сурового осуждения, тут ведь и убийцы, воры, отравители, фальшивомонетчики и прочие представители преступного мира. И все же многие из них никогда не совершали ничего предосудительного, тем более преступного. Тут были люди, находившиеся в оппозиции к власти, преимущественно ирландцы. Были безработные и бродяги, а также женщины и девушки, вынужденные торговать своим телом, чтобы не умереть с голоду. И разумеется, пьянчуги, чья судьба особенно трагична. Джин был такой же губительной отравой для белых людей, как и опиум, помогавший одурманивать мятежных неимущих китайцев, как и кокаин, приносивший забытье рабам Южной Америки.
Обстоятельства сложились так, что после обретения Америкой независимости в Англию из бывших колоний нахлынула целая армия беженцев, изгнанных из ряда штатов, потерявших авторитет и разорившихся роялистов. Англия к тому же лишилась возможности избавляться от нежелательных элементов путем высылки их в Америку. Однако еще в 1770 году капитан Джеймс Кук, исследовавший и подчинивший новый континент, рекомендовал палате общин использовать Terra Australis как наиболее подходящую территорию для ссылки.
В конце концов было принято решение реализовать планы Кука, и 13 мая 1787 года капитан Артур Филипс отчалил от острова Уайт с флотилией, состоявшей из одиннадцати судов. На борту этих кораблей находились семьсот шестьдесят каторжников, среди них двести женщин, а также три сотни солдат с семьями. Солдаты должны были составить ядро армии и полиции. Почти все они были американцами, готовыми начать жизнь заново на земле благоприятных возможностей.
Земля благоприятных возможностей.
Капитан Блай невольно усмехнулся. Минуло почти девятнадцать лет, с тех пор как капитан Филипс высадился со всеми своими «подопечными» в Порт-Джексоне, и все эти девятнадцать лет маленькая колония беспрерывно страдала от голода и засухи, от бунтов каторжников и от той борьбы, которую вели армейские чины против губернаторов.
Уильям Блай откашлялся, прочистив горло. Первый помощник вопросительно взглянул на него:
– Вы что-то хотите сказать, сэр? Блай сдержанно улыбнулся:
– На этот раз, мистер Шеридан, смутьянам придется иметь дело с Уильямом Блаем.
– Сэр?.. – Помощник был явно озадачен.
– Ничего-ничего, Шеридан. – Капитан посмотрел на корму, где происходило что-то не вполне ему понятное. – Черт побери, что там творится? Сейчас же узнайте и доложите.
– Слушаюсь, сэр. – Перепрыгивая через две ступеньки, Шеридан сбежал по трапу.
Солнце, стоявшее в зените, палило нещадно. Голова капитана была прикрыта треуголкой, и все же ему казалось, что она вот-вот расплавится. Такого пекла не бывало на его памяти даже в Южных морях. Он поднял глаза на ясное, без единого облачка, голубое небо. Затем окинул взглядом горизонт, опоясывавший такой же безбрежный, как и небо, океан. На миг ему почудилось, что его небольшая флотилия находится в каком-то неведомом мире, вдали от мира реального.
И действительно, эти новые земли представляли собой совершенно другой мир, являвшийся полной противоположностью покинутой ими Англии. Мир опрокинутый, как бы перевернутый вверх дном. Даже лето здесь приходится на декабрь и январь.
– Капитан! – окрикнул его снизу помощник. Отвернувшись от поручней, Блай спустился по трапу. Шеридан тащил за собой двоих заключенных. Один из них был безобразный детина с длинными, точно у обезьяны, руками и круглой бритой головой; его маленькие свиные глазки горели злобой и ненавистью, а свернутый набок нос походил на раздавленную грушу. Из уголка рта сочилась кровь. Откашлявшись, детина выплюнул на палубу выбитый зуб. |