Это было так странно, даже неестественно. Тут все молчали. А смысл болтать с незнакомым окружением в ожидании неотвратимой гибели? Поэтому, неловко пожав плечами, только кивнула:
— Да.
— Какой возраст? — не отступалась тетка.
— Двадцать два!
— По земному?
— По космическому, — я даже удивилась — зачем ей это?
— Двадцать пять почти, значит, — быстро прикинула она. — По тебе особо и не скажешь, думала — восемнадцать. Хилая ты какая-то… Откуда?
— А вам-то зачем? — не выдержала я.
— Дак, все ж интереснее, чем молча в тоске-то ожидать. Хоть поговорить напоследок, — пояснила рябая.
— С каперского звездолета. Нас позавчера патруль задержал, — устало пояснила предысторию попадания сюда.
— У-у-у-у… с пиратского… Ты там откуда взялась, такая хлипкая?
— Родилась там. Мама прибилась к команде, она из беженок была.
— Так ты вообще только в космосе бывала? И жизни-то не видела, бедная, — засокрушалась тетка.
— Бывала на планетах и торговых базах, где нелегально заправиться можно, — призналась в ответ.
— Скиталась, в общем: всю жизнь и без дома, и без родных, а сейчас и вовсе ни за что сгинешь. Чай, ведь в грабежах не участвовала? Какой из тебя пират?! Так, команду развлечь, если только, — она снова гулко хохотнула, заставив неприязненно поежиться.
— Отец защищал, но его в прошлом году во время нападения ранили, так он умер почти сразу потом, — грустно рассказала я. — Но я много чего умею.
— Так оно понятно: с такой-то судьбой, — понимающе покивала рябая. — А грамотная?
— Читать медленно могу, а писать — не все буквы знаю.
— Эх, жалко девку, — в никуда произнесла тетка. — То ли дело у меня: жизнь прошла — есть что вспомнить! Так и помирать не страшно, тем более я еще на шанс рассчитываю.
— Тебе только на него и рассчитывать, — неожиданно и резко огрызнулась одна из тувеек. — Старая уже, страшная, да одноглазая…
— А и что? — гоготнула рябая, мощно хлопнув руками по ляжкам. — Я еще хоть куда! Таких и отбирают. Чтоб выжить в северных пределах самых суровых планет сумела, пахать да рожать могла. А что страшная — так враги не позарятся, тоже плюс. Чай, не для разговоров по душам туда отправляют.
— Лучше сдохнуть, чем туда попасть, — убежденно выдохнула четвертая узница. — Там такие выродки обитают — убийцы, садисты, изверги одни. Дикие они, плюс планеты как правило… Там выжить невозможно… И отдают им нас как вещь — в полное владение. Что захотят, то и делать могут. Ошейник этот проклятый подчиняться заставит и сбежать не даст. И куда там сбежишь?!
— Так сдохнуть завсегда успеешь, — убежденно рыкнула рябая, — а жить… везде можно приспособиться. Нет, я хочу свой шанс испробовать. Слышишь, пиратка, ты, если предложат, не дури, не отказывайся: к жизни любой притереться можно, да и к мужику приноровиться.
Последнее она уже мне заявила, поддав локтем в бок, так что меня основательно впечатало в стену.
— И дурой как раз будет, — снова зло отозвалась тувейка, — на ней ни жира про запас, ни опыта жизненного, чтобы адаптироваться, так зачем собственные мучения продлевать? Да и хилая такая — разве сможет каждый год рожать да работать с утра до вечера? Так что не слушай дурных советов! Отважишься на шанс — а никто из более приличных на тебя не согласится: слишком ты никакая, а кто из опустившегося отребья заберет — так тоже сдохнешь, только намучившись предварительно. |