– Ради Антошки, – сказала мама бессильно, просяще. Ася остановилась, будто ей выстрелили в спину.

– Мама, не надо, – с мукой и угрозой выговорила она. Близкие слезы делали ее голос низким и хриплым.

И, когда Антошка вошел, она сняла со шкафа купленный по пути с работы игрушечный вертолет, о котором сын давно мечтал.

На миг Антошка остолбенел, глаза у него загорелись. Он бережно взял вертолет и стал рассматривать, завороженно приговаривая:

– Вертолетик… это тяжелый транспортный вертолет… нет, спасательный. Для планет с разреженными атмосферами… – Он поднял на Асю глаза. – Это папа прислал?

– Ну, что ты? – заходясь от смеха, сказала Ася и присела на корточки рядом с сыном, обняла его. – Папе не до нас, – Антошка крутил вертолет, изучая со всех сторон. – Вот ты гулял долго, а сейчас дядя Валерий заходил, это он тебе принес, потому что он знает, как ты любишь тяжелые транспортные вертолеты!

Антошка опустил руку с вертолетом, недоверчиво глядя на Асю. Глаза его погасли.

– Ну да… – баском пробормотал он. Ася шутливо погрозила ему пальцем:

– Разве можно маме не верить?

– Мам, – позвал Антошка нерешительно. – А мам?

– Что, милый?

– Помнишь, вечером, перед тем, как ты заболела один раз тогда? Ты мне обещала. Я тебя просил, а ты мне обещала.

– Что обещала, Тошенька? – с беззаботной улыбкой спросила Ася и крутнула пальцем пропеллер. Пропеллер завертелся. – Ж‑ж‑ж‑ж‑ж, – сказала Ася.

– Нет, ничего. Прости, мама, – сказал Антон и перехватил под мышку вертолет. – Ничего.

4

Хотя Симагин дал телеграмму о приезде, он был уверен, что Ася не встретит. Только в глубине души теплилась надежда увидеть ее на перроне – но она и раньше не обязательно встречала его, не всегда удавалось убежать с работы. Это все были пустяки, главное – он вернулся. Самое страшное позади.

Комнаты имели нежилой вид. Чувствовалось, уезжая, Ася тщательно прибиралась. Как‑то встревоженно Симагин несколько раз прочесал квартиру – непонятно было, отчего все выглядит так чуждо, не из‑за порядка же… Понял – не было Асиных вещей. И Тошкиных. Ну, ладно, расхожее на них… Но зимнее пальто? Но статуэтка, тоненькая русалочка, которую Ася привезла от мамы, когда перебралась сюда? Игрушки? Он еще раз все перерыл и облегченно вздохнул – помстилось. Ну, нервы стали… На месте платье, которое он подарил ей в мае. На месте его любимый купальник – голый‑голый. На месте планетоход, который он купил Антону на день рождения…

С улицы он опять, как с вокзала, позвонил ей на работу – там опять было занято. Девки треплются, окаянные. Сгорая от нетерпения, он помчался к Асиной маме, может, Ася там его ждет и волнуется, поезд‑то два часа как приехал! А уж Антон‑то наверняка там! Вот обрадуется! В портфеле у Симагина погромыхивал купленный в Москве сложный радиоконструктор.

Никто не открыл. Ошеломленный, он давил и терзал кнопку звонка, из‑за двери слышался приглушенный, гневный перезвон. Никого.

Уже тревожась не на шутку, он зашел в первую же кабину и снова позвонил Асе на работу. И снова было занято. Он набирал две минуты, три, четыре, крутил мерно журчавший, иногда западавший диск тупо и озверело. У него дрожали пальцы. Происходило что‑то непостижимое и ужасное, он чувствовал, надвигалась какая‑то мрачная опасность, он не узнавал Асю. Что с ней случилось? Она нездорова? Она… она – умерла?

Господи, что за чушь? Валерка заходил, все в порядке, ждут…

Звонко щелкнуло в трубке, и сердце Симагина замерло.